Сердце и корона - [6]

— Ваше высочество не устали? — спросила она заботливо, когда принцесса присела отдохнуть. Лакей тут же поднес бокалы, и принцесса охотно взяла у него вино. Амьен прикусила губу. Ей тоже хотелось бы, устав от танцев, наслаждаться тонким вкусом сицилийского вина, но без танцев и не было б удовольствия и от вина. — Ах, ваше высочество, — Амьен негромко хихикнула, прикрывшись веером, — ваш кавалер, он покраснел. Как мило! Только провинциала в наши дни могла смутить честь танцевать с принцессой.

Поскольку принцесса пропустила ее слова мимо ушей, Амьен добавила:

— Впрочем, у него столь бледная кожа, что немного румянца пошло ему на пользу, — она снова глянула на принцессу, ожидая, что та заговорит об Антуане, но та жестом подозвала м-ль де Тэшкен и продолжила беседу с ней. Как принцесса она имела право на небольшую погрешность в соблюдении правил хорошего тона.

Так все и началось. Именно этот теплый майский день положил начало длинной череде событий, коснувшихся не только королевского дома, но и каждого из их многочисленных подданных.

Рони-Шерье был доволен своим дебютом при дворе. Несколько дней он предавался приятным мечтаниям, как никак он развлек принцессу и не менее двадцати минут единолично удерживал ее внимание, и даже, как будто, добился ее расположения. Молодому человеку уже рисовались карьера царедворца, милости и богатство. Он не очень четко это себе представлял, и надо отдать ему должное, мечты о высокой должности шли не столько от стремления к власти, сколько от того, что она дала бы ему возможность едва ли не ежедневно видеть принцессу, говорить с ней, пусть даже просто выслушивать ее распоряжения и исполнять их так, чтобы она восхищенно покачав головой, говорила, что лучше еще никто и никогда не служил ей и ее семье. И день и ночь вспоминалась ему улыбающееся лицо Изабеллы, легкое случайное прикосновение ее маленькой прохладной ладони. Он влюбился. Еще не разобравшись как следует в своих чувствах, он чувствовал желание, страстное и неодолимое, видеть ее снова, под любым предлогом, как можно скорее.

Немного освоившись в столице, юноша открыл для себя, что в дневные часы придворные часто проводят в открытой галерее, куда имел доступ любой из горожан, имей он только приличный костюм или платье. Там было людно, так что для свиданий это место не было пригодно, но на первых порах там можно было хотя бы встретиться с предметом своего интереса. Кругом вертелись под ногами многочисленные цветочницы и продавцы сладостей. Антуану не нравилось собирающееся там общество скучающих бездельников, но там бывали фрейлины, по крайней мере, он часто видел там Амьен де Берон, которую он запомнил, потому что она весь вечер не отходила от Изабеллы. Таким образом, там могла появиться и принцесса, а этикет поведения на прогулке не был так строг, как этикет официального бала во дворце. Четыре дня молодой граф потратил попусту, но на пятый был вознагражден: принцесса пришла. Он заметил ее издалека. Изабелла была в сопровождении нескольких фрейлин. Антуан рискнул приблизиться.

— Какая приятная встреча, — принцесса, похоже, была рада ему. — Мы шли в парк, граф. Не составите ли нам компанию, если у вас нет иных планов?

Антуан обрадовано последовал за девушками. В парке дышалось свободнее, там любопытные взгляды не так откровенно сверлили затылок. Конечно, по аллеям прогуливалось множество придворных дам и кавалеров, но существовала хоть иллюзия свободы. Молодой граф был счастлив, говорлив, оживлен. Ведь он шел рядом с прелестной принцессой! И как безнадежно разбивалась его внезапно вспыхнувшая любовь о холодное величие королевской дочери. Фрейлины разбрелись по саду, но едва ли это помогло Антуану. Изабелла держалась дружелюбно, но отстраненно. Они прошлись по аллее, вдыхая аромат едва начавшей распускаться сирени. Луиза де Тэшкен, заметив принцессу, присела в реверансе, ее быстрый проницательный взгляд скользнул по лицу Антуана, и она понимающе кивнула ему. Он был близок ей в ту минуту, потому что она уже подавала дрожащую руку холодному и бессердечному Бустилону.

Шли дни. Антуан продолжал искать встреч с принцессой. Они часто виделись, но всегда на людях. И в сдержанном поведении Изабеллы нет-нет, да и проскакивала искра тщательно скрываемого чувства. Неравная дружба, так назвали бы их отношения другие. Из всех разве что Луиза де Тэшкен да Амьен де Берон догадывались о том, что тянет графа де Рони-Шерье в королевский дворец, и отчего принцесса скучнеет, если они не встречают его на прогулке.

Однако несмотря на упрочившееся положение при дворе, Антуану никто бы не позавидовал. Он тосковал, грустил и ревновал. Тонкая душа, требовавшая любви, обрела предмет для поклонения, но слишком высоко, чересчур высоко… Кто был он и кто была она? Провинциальный дворянин не слишком высокого полета, среднего достатка, ничем не выдающийся, чем мог он привлечь внимание наследницы престола? Она единственная дочь короля, и уже ясно, что родных братьев, которые имели бы преимущество при престолонаследовании, у нее не будет. Будущая королева Аквитанская. Как тут было не терзаться? Особенно если учесть, что принцесса не выказывала на людях особой заинтересованности в нем. Спокойная, царственная, высокомерная, между ней и Антуаном лежала пропасть. Некому было отрезвить молодого графа, убедить бежать из столицы, пока еще было можно. Любовь затягивала его в бесконечный водоворот унижений. Стоять в толпе придворных в надежде поймать ее взгляд, сопровождать ее на верховой прогулке и ловить каждое ее слово, краснея под проницательными взглядами молодых фрейлин, быть лишь одним из многих, кому она уделит внимание на балу, и не сметь жаловаться или возражать, — вот, куда завлекла его любовь к принцессе.