Сердце и Думка - [81]

— Хм! а что, дочки здоровы?

— Что ж им делается!

— Ни одной не сбыл с рук?

— Одну только Машу, да и то обманом; устарели в девках.

— Неужели обманом?

— Уже: обморочил Ивана Царевича, Берендеева сына: влюбился в накладную красоту да и увез — я и рад; еще попугал его, чтоб скорее выбежал из подземельного царства. Про это есть и История печатная, чудная История! я наизусть выучил! угодно, перескажу?

— Вдругорядь!.. Ну, Домовые, вы что?

— Да без мест, кое-где бродим.

— Как!

— Места за печкой уничтожены.

— Неужели?

— Уже.

— Хм! А вы, Лешие, что скажете?

— Леса переводятся, жить негде.

— Неужели?

— Уже.

— Хм! Надо принять меры! Тс! Ветры! позвать Русалок!.. Ну, каково вам?

— Бедность настала! пощекотать некого.

— Отчего?

— Да люди не щекотливы стали.

— Что-то вас мало?

— Перевелись, а вновь не прибывают — девицы перестали топиться от любви.

— Да что-то у вас щетинисты волосы?

— Накладные.

— Это что!

— Мода такая.

— Ах вы, тина болотная! за модой гоняются! Ведьмы что?.. Где Ведьма Киевская?

— Еще не бывала: верно, где-нибудь застряла между огнем и полымем.

— Бррр! не люблю кто опаздывает! пляшите!.. Кощей, тряхни бородой! А мы, господа, составим совет.

Пррр, Тшшш, Фффф, Ууууу, Ссссс и Ммм низко поклонились.

— Вы слышали, господа, что говорили Кощей, Баба-Яга, Домовые, Лешие и прочие?

— Слышали, Буря великая Гроза громоносная.

— То-то же я радуюсь, что вы слышали: это доказывает ваше усердие и внимание к пользам нашим. Скажите же мне, чем помочь беде? Начнем с младших. Ну, Ммм?

— Исполняя твое Громоносное повеление, я считаю преисподнею обязанностию сказать свое мнение… Кх!.. хотя мое мнение… Кх!.. есть ничто даже в сравнении с неслышным голосом невидимой мошки… Но… Во всяком случае, я потщусь надуться как должно более… и… Кх! сказать то, о чем давно уже помышляю, по долгу моему и по моей обязанности… Во-первых… Кх!.. то, что все сказали, подвержено еще сомнению и требует исследования… ибо… как бы слово ни было верно, оно всегда разнится с делом… и обратно: дело разнится с словом… и потому не благоугодно ли будет назначить комиссию…

— Ну, а во-вторых?

— Во-вторых?.. Второе уже будет последствием первого… и так далее… то есть третье будет последствием второго… и будет это ряд логических выводов…

— Хм! А ты что скажешь, Ссссс?

— Я вполне согласен с мнением Ммм.

— Я вижу, вы любите исследования; какой бы вам людской пример сказать? Если бы, например, голодный просил у вас есть, вы бы употребили год на исследования, действительно ли он не ел, и потом бы определили: дать ему есть. Это очень осторожно и экономно. Ну, а ты что скажешь, Ууууу?

— Доверяя вполне донесениям Бабы-Яги, Кощея и прочих членов шабаша, я полагаю, что нужно только потребовать от них эти донесения письменно и по оным поступить с виновными беззаконным образом.

— Вести дела судебным порядком, не так ли?

— Действительно так, Буря великая Гроза громоносная.

— По судебному порядку, нужно навести на все справки, справки требуют исследований… это опять дело о голодном… Ну, а ты, Фффф?

— Мое мнение такое, что должно обдумать этот важный вопрос основательно и предварительно и потом уже изложить мнение; ибо…

Между тем как Фффф доказывал, что экспромтом нельзя сказать хорошего мнения, Тшшш вышел потихоньку из залы совета и бросился в залу танцевальную; там отыскал он Нелегкого и прямо к нему, отвел его за водяной столб…

— Любезный друг, ты, верно, сделаешь для меня все, что я тебя попрошу?

— Все, что вам угодно.

— А вот что, мой друг, у нас теперь идет совет; каждый должен сказать Буре великой Грозе громоносной мнение свое о поправлении современных обстоятельств нечистой силы… Ты, я думаю, слышал жалобы Бабы-Яги и прочих?

— Как же.

— Так вот что: нужно сказать мнение свое… а я совершенно не в духе… Сделай одолжение, ступай за меня и скажи что-нибудь умное, хорошее, достойное внимания… Я знаю, ты необыкновенно как находчив, для тебя это ничего не значит… А уж ты будешь мной доволен…

— Но каким же образом?..

— Что ж такое! сегодня маскарад: мы поменяемся только костюмами.

— Не то; но мне неловко оставить даму: мы только что начали мазурку.

— Я встану за тебя. Ты с кем танцуешь?

— А вот с пиголицей.[139]

— Я хоть и не мастер, да ничего, как-нибудь пройдусь… поскорей, поскорей!

Они поменялись масками.

Нелегкий, сбросив голову Египетского черногуза,[140] накинул на себя костюм священного Мемфисского жука[141] и пополз в совет.

— А! Тшшш, теперь твой черед говорить — ну?

— Теперь тяжкие времена, — сказал Нелегкий, преклоняя усы пред Бурей великой Грозой громоносной, — трудны и средства к восстановлению заблуждений людских.

Давно уже подано было мнение не учить людей ничему, кроме насыщения желудка; но этого мнения не послушались — и вот последствия! Люди не только не верят нечистой силе, но и осмеливаются даже доказывать, что она не существует. Дерзость беспримерная! Они постигли все средства, которые мы употребляли для морока; остается одно: овладеть стихиями и производить по произволу гром и молнию, дождь и снег… Чтоб остановить эти успехи людей, клонящие земной шар к погибели…

— Ну, ну, ну, говори скорее, — пробурчала Буря великая Гроза громоносная.