Сердце дьявола - [7]

* * *

Эксперт, худосочный, нескладный мужчина с грустным, как выдохшаяся газировка, лицом, аккуратно положил на стол Волина заключение, отодвинул стул, присел на краешек.

— Вот. Это то, что нам удалось установить на данный момент, — буднично сообщил он. Его спутник — благодушный, улыбчивый дядька лет сорока пяти, дородный, спокойный — смотрел на Волина. Тот кивнул, указал на второй стул:

— Добрый день. Вы ведь психиатр? Я правильно понял?

— Совершенно правильно, — подтвердил улыбчивый. — Наум Яковлевич Чигаев, с вашего позволения.

— Присаживайтесь, Наум Яковлевич, — пригласил Волин. — Для начала, если не возражаете, я просмотрю заключение эксперта.

— Пожалуйста, пожалуйста, — улыбнулся Чигаев. — Я не тороплюсь. Он присел, откинулся на спинку стула, сложил руки на округлом животике. Волин придвинул к себе заключение, скользя взглядом по строчкам, спросил:

— Вы практик?

— Консультант. Хотя некоторых пациентов приходится вести самому.

— Превосходно. Превосходно. Превосходно. — Волин перевернул страницу, не поднимая взгляда на экспертов, пробормотал: — Значит, смерть наступила между половиной двенадцатого и половиной первого ночи, со вторника на среду. В таком случае, их должны были видеть. В это время в центре еще народу полно. А убийца не мог расправиться с жертвой в другом месте, позже перетащив труп во двор?

— Исключено, — со слоновьей медлительностью покачал головой эксперт. — Девушку убили именно в этом дворе. Расположение луж, подтеков, брызг крови подтверждает данный вывод.

— Да я и не сомневался, — Волин поджал губы. — Спросил для порядка. Кстати, — он оторвался от чтения и посмотрел на эксперта, — вы абсолютно уверены, что жертва не была изнасилована перед или сразу же после смерти?

— Абсолютно, — ответил тот грустно, словно сожалел о том, что жертву не успели изнасиловать. — Абсолютно.

— Неужели убийца не оставил вообще никаких следов?

— Кровь на одежде совпадает с группой крови убитой. Других пятен нет. Мы изучили подногтевое содержимое, надеясь обнаружить кусочки кожи и следы крови убийцы — обычно таковые присутствуют, — но в нашем случае их не было.

— То есть в момент убийства девушка не сопротивлялась, — подытожил Волин.

— Совершенно верно. И даже ясно почему. В крови убитой обнаружены следы алкоголя и кемитала.

— Кемитала? — переспросил Волин.

— Барбитурата. В сочетании с алкоголем, даже в малых дозах, барбитураты дают эффект отравления. Вплоть до летального исхода. Человек засыпает. Будучи разбуженным, пассивен и практически не контролирует собственных действий.

— Понятно, — Волин серьезно кивнул. — Иначе говоря, убийца угостил жертву алкоголем, подсыпав в него кемитал, так?

— Скорее всего просто дал ей таблетку под благовидным предлогом, — поправил эксперт. — Может быть, вместо обезболивающего. Затем, воспользовавшись невменяемостью девушки, отвел ее в пустой двор, где и убил. Естественно, жертва не могла оказать сопротивления, поскольку практически все время спала.

— Кемитал сложно достать? — задал Волин следующий вопрос.

— В Москве в любое время суток и без особых хлопот можно разжиться героином. Что уж говорить о барбитуратах.

— Ясно. В любом случае, чтобы угостить жертву алкоголем и тем более наркотиком, убийца должен был ее знать.

— Разумеется, это не сиюминутное знакомство.

— Понятно, — Волин закрыл заключение, отложил его в сторону. — Проштудирую позднее. — Он повернулся к Чигаеву: — Наум Яковлевич, я бы хотел узнать ваше мнение относительно возможных мотивов данного преступления. Само собой, с точки зрения современной психиатрии.

— Боюсь, — Чигаев развел руками, демонстрируя открытые ладони, — ничего определенного сказать не смогу. Слишком мало информации. Объект ваших поисков, несомненно, человек с психическими отклонениями, но вот насколько эти отклонения сильны и как часто они проявлялись раньше, определить невозможно.

— Вы полагаете, убийца — сумасшедший?

— Сумасшедший — слишком размытое понятие.

— В каком смысле? — нахмурился Волин. — Ваши ответы слишком абстрактны. Не могли бы вы выражаться конкретнее?

— Постараюсь. — Чигаев монолитно устроился на стуле, скрестил руки на груди. Он производил впечатление человека «на своем месте». — Видите ли, существует целый ряд эндогенных заболеваний психики, при которых возможен выплеск зачастую совершенно немотивированной агрессии. Например, параноидальная, гебефреническая либо циркулярная шизофрения, маниакально-депрессивный психоз. Больной может страдать манией преследования, с паранойяльным бредом в стадии кристаллизации и вербальными галлюцинациями. Ему кажется, что окружающие желают его смерти. И тогда он начинает защищаться. В том числе и при помощи убийства тех, кого он считает своими врагами. Защита, вполне адекватная угрозе. В понимании больного, конечно. Далее, эпилептический психоз. Кстати, у эпилептиков часто случаются кратковременные «сумеречные помрачения сознания», при которых больной не может контролировать собственные действия.

— В таком случае, этот человек должен состоять на учете в психоневрологическом диспансере?

— Безусловно. Однако состоит или нет — большой вопрос. Вы можете мне не поверить, но в славные «застойные» годы основной процент больных, страдающих психопатологиями, выявлялся вовсе не дома, а… да, да, верно, в рабочем коллективе. Обращали внимание на различного рода «странности», сообщали начальству, и больного успевали отправить на лечение, пока болезнь не приняла еще социально опасные формы. Теперь же, когда шестьдесят процентов работающих сидят по домам, в неоплачиваемом отпуске, выявлять подобные «странности» стало некому. Хорошо еще, если такой больной проживает с семьей. Но ведь зачастую болезнь распознается в самой поздней стадии. — Чигаев с сожалением покачал головой. При этом вид у него был такой, словно в нынешнем упадке экономики виноват был именно Волин и никто другой. — Аркадий Николаевич, голубчик, вы даже представить себе не можете, сколько в Москве невыявленных душевнобольных. Мы с вами живем в городе, на сорок процентов населенном, как вы выражаетесь, сумасшедшими. Они свободно гуляют по улицам, не вызывая подозрений. Кстати, ваш убийца вполне может оказаться иногородним. На то, чтобы поднять картотеки психоневрологических диспансеров и психиатрических клиник только Москвы и Московской области, вам понадобится года полтора-два. При этом существует еще и второй вариант модели поведения.