Сердце Дракона. Том четвертый - [16]

Солнце поднималось над ровной поверхностью выжженной земли. Укрывая золотым покрывалом скалы-клыки, оно рассекало лазурный свод, отчаянно сражаясь со слабеющей тьмой ночи. На западе все еще виднелись звезды и убегающая от преследователя красавица Луна.

Горячий пыл солнца уже ласкал лица идущих, и те поспешно нацепляли шелковые платки, чтобы не высохли губы и не першило в горле. Хаджар, подняв шарф к переносице, смотрел на облака. Те, словно крылья, распахнулись вокруг огненного шара.

Как два клинка, они кружили вокруг него, но не смели подойти ближе.

Хаджар дотронулся до рукояти меча. В такие моменты он жалел, что у него нет свободной недели на глубокую медитацию. Может, тогда он смог бы поймать птицу озарения за хвост и пройти чуть дальше по пути духа меча.

В последнее время он все чаще стал замечать, что видит тень меча даже в самых простых предметах. В том, как он держал ложку, когда ел невкусную похлебку. Как ласкал женщин (что происходило не так уж и часто, а хотелось бы, разумеется, чаще). Как он говорил, а порой даже — думал. Как двигались по песку его ноги. Как двигался сам песок, как весело бежал рядом порыв ветра, несущий с собой истории о далеких землях и удивительных местах.

Во всем этом таилась неуловимая, сравнимая с миражом тень меча.

Это чувство, словно застарелый зуд, засело где-то в затылке и не давало Хаджару покоя.

— Северянин, — прошептал идущий рядом Эйнен на языке островов. Ильмена обернулась, слегка поморщилась и ускорила шаг, но было видно — прислушивается. — Мне не нравится эта ситуация, Северянин. Пропажа двух охранников в ночь перед отходом каравана — недобрый знак.

Хаджар посмотрел на воительницу. И смысл ей было “греть уши”, если этого языка знать девушка ну никак не могла.

— Подозреваешь Шакха?

— Мальчика? — удивился Эйнен. — Он горяч, как лавовый гейзер, но мягок, как снег перед ранней весной. Руки повредил, когда бил ими о камень или стену.

Хаджар задумался. Действительно, раны, которые он заметил на Шакхе, не могли быть оставлены в сражении. Только, конечно, если это сражение не проходило с неподвижной, шершавой поверхностью.

— Молодые сердца — как прилив во время шторма, — Хаджар мог поклясться предками, что островитянин даже улыбнулся, — но их разум в этот момент — как застывшая смола, — янтарь. Неподвижный и мертвый.

— Если то, что ты говоришь, правда, то кому понадобилось устраивать проблемы простому каравану?

Эйнен слегка повернулся к собеседнику, “вгляделся” ему в глаза и покачал головой.

— Не знаю, Северянин. И именно поэтому предлагаю держаться вместе.

— А с чего ты взял, что я тебе доверяю?

В этот раз Эйнен действительно… рассмеялся. Смех у него был неприятным. Как клекот дельфина или писк голодной чайки. И если Хаджар просто поморщился, то Ильмена, выругавшись, ускорила шаг и едва не догнала караванщика.

— Никто и не говорит о доверии, варвар.

Хаджара внезапно осенило.

— Ты подозреваешь меня, — сказал он, — и именно поэтому следил за мной ночью. Оказался рядом, когда я оглушил Ильмену.

Эйнен кивнул. Его костяшки слегка побледнели — он крепче сжал свой боевой посох. Будто готовился к бою.

— Я думал, ты ее убьешь.

— Зачем мне это?

— Не знаю. Видит Большая Черепаха — я просто не хочу получить удар в спину в самый неподходящий для этого момент.

Хаджар скривился и сплюнул, чем вызвал осуждающие взгляды всех пустынников. У них такое было не принято. К влаге, даже к слюне, здесь относились, как в Лидусе к золоту.

— Друзьями он стать предлагал.

— Предлагаю и сейчас, — кивнул Эйнен. — Не пойми меня превратно, варвар. Если ты как-то в этом замешан, то будешь у меня на виду и я смогу лучше понять ситуацию. Если же нет и я зря тебя подозреваю, то в случае чего рядом со мной окажется сильный воин. Так или иначе, это работает тем же образом и для тебя.

Хаджар посмотрел на спокойного островитянина. Слегка блестела его лысина, которую он принципиально не заматывал в тюрбан. Не позволяли поверья их народа. Нээн тоже никогда не носила головного убора и не заплетала волосы в косы. Они всегда лежали на ее плечах и спине черным водопадом.

— Мы здесь оба чужаки, — вздохнул Хаджар, отпивая немного из бурдюка. Просто чтобы смочить губы.

— Оба, — кивнул Эйнен.

Дальше они шли молча.

Караван расположился от Города Трех Подков на почтительном, но не таком уж огромном расстоянии. Солнце еще не поднялось в зенит, когда Шакар наконец довел их до места встречи с остальными участниками предстоящего путешествия.

То, что открылось взгляду Хаджара, поражало воображение. Он ожидал увидеть нечто, похожее на лагерь бродячих циркачей, но только в большем масштабе. На деле же среди песка, скал и небольшой колючей растительности раскинулся небольшой палаточный городок.

Здесь даже были какие-то плохенькие деревянные постройки. Народ суетился, слышались крики погонщиков, вопли животных. Несколько сотен палаток и куда больше, нежели тысяча людей.

Все они что-то делали, паковали вещи в тюки, перевязывали веревками дилижансы, навьючивали транспорт. Большинство одеты в простые кафтаны. В основном — белые или серые. Девушки в красных и синих. Такие лучше всего прятали от жаркого солнца.