Хаджар очнулся. Не проснулся, а именно очнулся.
На этот раз за окном светило яркое, зимнее солнце. В отличии от летнего, оно не обжигало полуденным зноем, а скорее слепило, отражаясь лучами от мириада кристалликов льда, укрывшего землю плотным одеялом снега.
Хаджар попытался встать с кровати. Простой, сколоченной из нескольких бревен, укрытых шкурами и циновками. У него получилось, но не сразу. По телу разлились волны неприятной, ломящей боли, а энергетическое тело отозвалось бурей энергии, вызвавшей на мгновение головокружение.
События последних дней вихрем пронеслись в сознании Хаджара. И пока тот, держась одной рукой за стену, а другой — за голову, пытался выбрать в горницу, то за эти несколько мгновений успел понять многое. Для начала хотя бы то, что использование ядра Громовой Птицы прямо в разгар поединка явно сложно назвать самой светлой его идеей.
Да, он смог завершить технику Шага Белой Молнии, но сделал это наспех, грязно и нанес сильный урон по своей фундаменту развития.
— Что за…
Хаджар случайно наткнулся ладонью на что-то плоское и деревянное. Головокружение постепенно сходило на нет, и он смог осознать себя в центре довольно просторной комнаты простого деревянного сруба. На комоде, одним из немногих предметов мебели, стояла подставка. Длинная, самодельная, из все того же дерева и выпиленных в качестве стоек камней.
На ней лежал топор.
Очень странный топор. Длинная рукоять была исписана рунами и оплетена ремешками. Но не это удивило Хаджара. Навершие. Вот что притягивало взгляд опытного воина.
Из стали цвета вчерашнего снега — белая, но уже немного посеревшая. На ней вился странный узор переплетающихся между собой линий. Вместе они формировали силуэт вишневого дерева. Но, опять же, странность заключалась в другом — короткое, волнообразное лезвие одинаково справно могло служить как для рубки людей, так и для рубки… дров.
Хаджар провел рукой по спилу на бревне. Затем посмотрел на стены дома.
Не оставалось никаких сомнений — дом был построен именно этим топором.
— М-м-м-м…
Хаджар обернулся на стон. В противоположной части комнаты на такой же кровати лежал Артеус. Он морщился, порой дергался и что-то бормотал. Лицо его покрывали тяжелые капли смердящего, желтоватого, болезненного пота.
Дверь в горницу со скрипом отварилась и в помещение вошел… как же его… Бадур. Он держал в руках деревянную плошку с толченым льдом и снегом. Плечом отодвинув Хаджара, он сел на табурет рядом с Артеусом и, смочив ткань в холодной, талой воде принялся обтирать тело мага.
— Он пережил ночь, — спокойно и даже слишком тихо произнес Северянин. — Это самое главное. Нашел путь из лабиринтов памяти своих праотцов обратно домой и отыскал самого себя.
Сейчас, при свете дня, Хаджар смог лучше разглядеть их, с Артеусом, спасителя. Это был обычный мужчина — может чуть выше среднего ростом и достаточно широкий в плечах, чтобы справляться с тяжелыми бревнами и срубами. Он не походил на воина в обычном понимании этого слова, но и простым ремесленником Бадура не назовешь.
Он был одет в кожу и меха, перетянутые ремешками и подпоясанные стальными бляхами на веревке. Сапоги ему заменяли все те же меховые портянки, а узловатые пальцы и мозоли намекали на то, что труд Бадуру был не чужд.
Хаджар, в силу детских историй матерей его матерей представлял себе обитателей истинного Севера иначе. Гигантами, держащими на плечах край целого мира. Может быть даже титанами, равными по силе духам и демонам.
Но это был простой человек. С чуть печальными, серыми глазами. Словно в них поселилась глубокая, невыносимая тоска, пожирающая Бадура изнутри, как жук древоточец пожирает даже самый крепкий сруб.
— Лэтэя…
— Златовласая? — Бадур не оборачиваясь и не отвлекаясь от Артеуса, перебил Хаджара. — Ты, может, плохо помнишь — я уже говорил, что с ней все будет в порядке. Во всяком случае — до следующего полнолуния. Тогда, скорее всего, псы Феденрира опьянеют от зова и сожрут её. Но не раньше.
Хаджар посмотрел в окно. Горные вершины черными когтями драли тяжелое, низкое небо. Словно такое же каменное, как сами горы и столь же невозмутимое, как укрытый снегом лес, протянувшийся так далеко, как только позволял видеть взор Безымянного.
— Псы живут в пещерах, — ответил на незаданный вопрос Бадур. — чтят память о наказании Волка Мрака за его преступление против мирового равновесия. В этих пещерах тепло. Златовласая не замерзнет. И не умрет… если не будет делать глупостей.
Хаджар посмотрел на Синий Клинок, стоявший около его постели. В любой момент он мог призвать его в руку, но… не чувствовал необходимости. Тем более, он не знал, чего ожидать от потенциального противника.
Учитывая, что Бадур обладал силой Небесного Императора начальной стадии и светом терны, то он мог бы избавиться от них в любой момент, а не выхаживать на протяжении длительного времени.
Да и будь все иначе — в данный момент Хаджар находился не в лучшей форме, чтобы устраивать беспричинные сражения.
— Почему ты нам помогаешь? — спросил Хаджар.
Рука Северянина дрогнула и несколько капель пролились на нос Артеуса. Тот чихнул и застонал от боли. Все тело волшебника покрывали бинты, через которые проступали жидкости неприятных цветов и скверного запаха.
