Сердце дракона - [8]

— Благодарю, что счел меня более высокородной, чем я есть на самом деле, — промолвила она, — но и ты, и я едины в том несчастье, которое поместило нас на самые низкие ступени жизни. Удача твоя, что ты не такой гонитель суеверий, как твой господин, который шпыняет тебя за трусость. Поверь мне, испытывать страх в доме Катлы — отнюдь не признак слабости. Если б только ты мог знать правду — никто не осмелился бы над тобой посмеяться!

— Быть того не может, — вздохнул Бран. — Перу мои суеверия — лучшая потеха. Так почему же ты не скажешь мне всей правды? Что это за проклятие, кто такие Хьердис и Миркъяртан? В какую заварушку ты попала? И почему они называют тебя Ингвольд, если Катла зовет — Гримой?

— Потому что Ингвольд и есть мое имя, но смотри, при Катле не называй меня так. Она сразу поймет, что ты подслушивал где не положено или еще решит, что я тебе все рассказала, и тогда беды не оберешься. Нет, я ничего не могу тебе сказать. Минет завтрашний день, и мы никогда больше не увидимся, а для тебя это и к лучшему. — Она дернула за уздечку, принуждая изможденного коня хоть немного прибавить ходу.

— Завтрашний день? Да Пер захочет ехать тотчас же! — Поверх поникшей головы коня Бран поглядел на Ингвольд и уловил на ее лице тень горестного отчаяния. — Ингвольд, да неужто я ничем не могу помочь тебе? Я слышал, как твои враги угрожали тебе темницей и погибелью. Отец Пера — вождь здешнего удела, человек могущественный и довольно добрый. Клянусь тебе, он не откажется помочь в любой беде…

— Нет, Бран, ты и слова ему не скажешь, разве только захочешь, чтобы меня сожгли заживо. Надо мною тяготеет проклятие, и тебя оно не касается… ну разве что в самом общем смысле. Но перестань терзать меня вопросами, потому что я все равно не соглашусь втянуть и тебя в эту беду. Я не хочу тебе зла, а мне, боюсь, никто не сумеет помочь, разве что сильный маг, умеющий снимать чары. Так что если хочешь, чтобы я оставалась твоим другом — не задавай больше вопросов.

Когда они подъехали к конюшне, конь начал спотыкаться и шататься. Пришлось Брану подталкивать его сзади, а Ингвольд тянула за повод. Бедное животное рухнуло без сил, едва они вошли в конюшню. Закрыв глаза, оно испустило долгий дрожащий вздох. Бран убедился, что конь все еще жив, затем отыскал потрепанное одеяло и какие-то лохмотья, и, прибавив несколько охапок соломы, всем этим укрыл коня.

— Нужно напоить его теплым, — взволнованно проговорил он. — Гляди, как он дрожит и весь трясется. Есть здесь ведро?

— Пойди к Катле, скажи, что тебе нужно. Бьюсь об заклад, она тебя поймет, — отвечала Ингвольд, присев на солому у морды коня.

Бран бросился было к двери, но вдруг обернулся.

— Я ни о чем больше не буду расспрашивать, Ингвольд, а хочу только сказать тебе что-то очень важное. Человек я не храбрый, но когда Пер проснется, он соберет всю свою отвагу, а я — решимость. Мы поможем тебе избавиться от проклятья, освободим от Хьердис и Миркъяртана, если только ты скажешь нам, что надо сделать. Я готов пройти весь Скарпсей из конца в конец, уплыть за моря или объявить себя изгоем, лишь бы это помогло тебе избавиться от этой ужасной Хьердис! Мне ведомо, что такое быть бездомным сиротой, потому что когда я был еще ребенком, лодку моего отца опрокинул кит. Если б не доброта Торстена, меня бы уже давно не было в живых; такое могло случиться и с тобой, если только Хьердис и Миркъяртан говорили правду.

Ингвольд грустно улыбнулась.

— Нет, они не лгали. Но об этом лучше не говорить, Бран, так что сходи-ка за ведром теплой воды, чтобы привести в себя нашего несчастного друга. Ты добр и отважен, ты первый, кто отнесся ко мне по-дружески в моей беде, и все же если б ты узнал всю правду обо мне и о том, что случилось этой ночью, то с радостью позабыл бы обо мне навсегда. — И она подтолкнула Брана к дому, говоря, что Катла сама знает, что ему понадобится.

Когда Бран потребовал у Катлы теплой воды, старуха метнула на него подозрительный взгляд.

— Для коня? Какого еще коня? Здесь нет никаких лошадей, кроме ваших, — проскрипела она и, плеская водой на ноги Брана, оттолкнула его и помчалась на конюшню. — Да поторопись же, болван, я покажу тебе, что там за кони!

Бран поплелся за ней, гадая, что имела в виду безумная старуха. Он робко приоткрыл дверь. Катла ухватила его за шиворот и втащила внутрь, словно упрямую рыбину на берег из воды.

— Гляди! — торжествующе объявила она. — Чертовка снова это сделала, и твой ученый друг пожинает плоды магии, в которую он не верит!

Бран ступил вперед, не веря собственным глазам — Пер, бледный и неподвижный, лежал навзничь под соломой и тряпьем, которыми Бран укрыл запаленного коня. Повалившись на колени, он убедился, что Пер еще дышит, хотя весь в поту и трясется. Затем Бран огляделся в поисках Ингвольд — но она исчезла. На него глазела, ухмыляясь, лишь уродливая физиономия Катлы. Бран тайком и весьма болезненно ущипнул себя.

— Я, должно быть, сплю, — пробормотал он, протирая глаза и мотая головой, чтобы пробудиться. — Я думал, что видел коня… то есть, я уверен, что видел коня… но откуда Пер… и Инг… Грима… куда она делась?