Сердце беглеца - [8]

Глаза Рэйчел не могли оторваться от этого зрелища, и вдруг она почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам при виде его понимающей усмешки. Конечно, она видела его обнаженным, пока ухаживала за ним, но теперь все было иначе. Тогда он был слаб и не в силах позаботиться о себе. Но сейчас он бодрствовал, и от него исходила удивительная сила, одновременно пугающая и притягивающая.

– И думать не смейте! – резко бросила Рэйчел, уязвленная его грубыми манерами. – Вы не в том состоянии, чтобы путешествовать.

– Уж попытаюсь.

Улыбка Рэйчел стала ядовитой, хотя и не утратила сладости, в то время как она начала собирать одежду Тайри, а затем аккуратно сложила ее и взяла под мышку. Когда она заговорила, голос ее тоже оказался полным желчи.

– Уверена, что вы могли бы попытаться, – сказала она, четко выговаривая каждое слово. – Но я не могу допустить, чтобы все мои усилия вылечить вас пошли прахом. Вы и шагу не сделаете отсюда и не встанете с постели еще неделю. – Она снова улыбнулась ему медовой улыбкой. – А теперь будьте пай-мальчиком, полежите, а я принесу вам завтрак. Похоже, вам не повредит плотная трапеза.

Сказав это, она повернулась на каблуках и выбежала из комнаты, держа под мышкой узел с его одеждой. Спина ее казалась прямой, как шомпол, и вся фигура выражала непреклонную решимость.

Тайри выругался сквозь зубы. Черт возьми! Что она о себе вообразила. Она думает, что имеет право указывать ему, что делать, а чего не делать? Черт бы побрал этих баб, которые лезут не в свое дело!

Он кисло улыбнулся и снова опустился на подушки. И все же, подумал он, не мешает устроиться поудобнее. Он, конечно, никуда не мог двинуться без одежды.

Когда она вернулась, Тайри все еще сидел на постели с руками, скрещенными на груди, с простыней до неприличия низко спустившейся на бедра. Она вошла, держа в одной руке миску с овсяной кашей, а в другой изящную фарфоровую чашку с блюдцем.

Рэйчел остановилась как вкопанная, и в глазах ее засверкал гнев. Простыня, едва прикрывавшая его бедра, казалась ослепительно белой по сравнению с его смуглой кожей.

Она глубоко вздохнула, решив не показать ему ни за что на свете, как глубоко взволновало ее созерцание этой мужественной обнаженной груди.

– Я покормлю вас? – спросила она, роняя слова, как льдинки. – Или будете есть сами?

– Я думал… вы сказали, что это будет плотная пища, – проворчал Тайри, с отвращением разглядывая овсянку.

– Для человека, который в течение недели не ел ничего, кроме крепкого говяжьего бульона, это достаточно плотная пища, – возразила Рэйчел. – Хотите ешьте, хотите нет.

Тайри хмуро принял миску и скорчил гримасу, проглотив первую ложку овсянки.

Пока он ел, Рэйчел откровенно изучала его. Лицо его было жестким и неприветливым, глаза под прямыми черными бровями казались холодными и жестокими. Теперь, когда он полностью пришел в себя, в его облике была заметна напряженность и настороженность, нечто напоминающее поведение преследуемого животного, будто он каждую секунду ожидал, что сейчас на него выпрыгнут из засады.

Отставив миску в сторону, Тайри посмотрел на Рэйчел и встретил ее прямой взгляд.

– Я съел это, как послушный мальчик, – сказал он с усмешкой. – Но чай пить не буду.

– Вы предпочли бы кофе?

– Я предпочел бы виски.

– Боюсь, вам придется удовольствоваться кофе, – сказала Рэйчел твердо.

Забрав грязную миску и нетронутый чай, она выскользнула из комнаты. Тайри проводил ее пристальным взглядом, полным бессильного гнева. Женщина вернулась в сопровождении крепко сколоченного старика.

– Я Джон Хэллоран, – представился тот, протягивая левую руку. – Думаю, вы уже познакомились с моей дочерью Рэйчел.

Джон Хэллоран был высоким и прямым с волосами цвета железа и с лицом, напоминавшим оттенком старое седло. Его правый рукав от локтя был пуст и заправлен в карман штанов. Пожатие его было крепким.

Такие же, как у дочери, ярко-синие глаза Хэллорана искрились весельем. Он заметил, что Тайри рассматривает его пустой рукав, и добродушно пояснил:

– Потерял руку несколько лет назад, когда скотина вырвалась на волю. Но сейчас уже привык. А вы как себя чувствуете?

– Много лучше. Я благодарен вам за гостеприимство.

– Рад вам помочь, хотя в этом случае все заслуги принадлежат Рэйчел. Я не расслышал вашего имени.

– Не думаю, чтобы я его называл. Но можете звать меня Смитом.

– О, беглец, да? – догадался Хэллоран и добродушно хмыкнул. – Расслабьтесь, Смит. Здесь вы очень далеко от тех, кто вершит правосудие. – Он мимоходом бросил взгляд на лежащий на прикроватном столике револьвер. – Умеете управляться с этой штукой? Тайри пожал плечами.

– Обычно попадаю, куда целюсь. Джон Хэллоран кивнул:

– Да, да. Похоже, вы говорите правду. Лишнее оружие может пригодиться, как и руки, умеющие с ним обращаться, – пробормотал он с таинственным видом и поспешно вышел из комнаты, нахмурив седые брови, будто он размышлял о чем-то серьезном и неприятном.

Когда старик ушел и они остались наедине, Рэйчел спросила прямо:

– Вас разыскивают власти, мистер Смит?

– Послушайте, леди, – ответил Тайри раздраженно, – я ваш должник, вы заботились обо мне, но мои отношения с властями и законом вас не касаются.