Сердце Башни - [26]

Перед «Армией бедняков» замаячили очень нерадостные перспективы. Но тут кого-то из ее лидеров осенило. И он бросил кличь: «Освободим братьев!», который был тут же радостно подхвачен. Ну как же — там, за границей, в других странах, где есть еще неразграбленные города, не убитые дворяне и неизнасилованные дворянки, стонут под пятой «тиранов и узурпаторов» наши братья — точно такие же бедняки, как и мы. И наша цель в этой жизни — принести им радость свободы и избавления! Так что вперед, братья, на помощь тем, кто так ждет от нас избавления…

И вот сейчас эта самая «Армия бедняков» скорым маршем двигалась к шейкарским горам, чтобы, преодолев перевалы, ворваться на тучные и еще не разграбленные земли Насии.

— Значит, Грон просит задержать их в наших горах? — задумчиво спросил Нушвальц, когда Линдэ закончила свой рассказ. Дочь кивнула, и добавила:

— Хотя бы на неделю. Грон сейчас сосредотачивает армию и собирается двинуться к нам на помощь так быстро, как только сумеет.

— Хм, — старейшина прикусил ус. — А насийцы?

— Они тоже собирают армию. Но, судя по тому, что я видела за все эти годы, несмотря на то, что Грону идти почти в два раза дольше — он успеет раньше.

— Ты думаешь, он успеет добраться от Агбера до наших гор всего за неделю? — удивился Нушвальц.

— Нет, — мотнула головой Линдэ. — За неделю точно не успеет. Минимум за три. Но эти, — она повела подбородком в сторону Кагдерии, — ползут еще медленнее. У них же не армия, а банда. Без организации. Без снабжения. Без порядка. Они — как саранча, бредут, объедая округу.

— И они захватили все города Кагдерии? — недоверчиво спросил старейшина. В юности он немало побродил по Владению, успев отметиться в четырех из шести королевств в качестве наемника, поэтому, что такое осада и штурм города, представлял себе хорошо.

— Я же говорю — во всех городах им открыли ворота. А в уличной свалке умение держать строй и длинные копья обученного воинства намного менее опасны, чем в поле, — ответила Линдэ.

— Всех? — скептически скривился Нушвальц. — Это вам беженцы рассказали?

— И беженцы тоже, — усмехнулась дочь. — Но, кроме них, Грон посылал в Кагдерию разведчиков. От них поступили довольно подробные доклады.

— И чего же они в них пишут?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я их не читала. Но то, что я тебе сообщила, мне рассказал сам Грон. Ты ему не веришь?

— Верить-то верю, — задумчиво протянул старейшина, — но как-то все складно выходит. Как бы чего не упустили, за что потом кровью расплачиваться придется, — он замолчал. Линдэ тоже некоторое время помолчала, а затем осторожно спросила:

— То есть ты говоришь — да?

Старейшина бросил на дочь крайне сердитый взгляд, а затем сварливо рявкнул:

— А ты что, думала, что я отвечу отказом на просьбу зятя?

Линдэ криво усмехнулась. Ну да, с точки зрения отца все выглядело именно так. Шейкарцы не особенно заморачивались формальными ритуалами в области совместной жизни. Живут вместе мужчина и женщина — значит семья. Есть у них дети — это их дети. Даже если всем известно, что женщина сошлась с мужчиной, уже имея ребенка, или мужчина привел в семью ребенка погибшего брата, племянника или дочери. Была свадьба — не было, да какая разница? Главное — жизнь, все остальное суета… Но она-то несколько лет прожила в совершенно другом обществе и прекрасно представляла, что она кто угодно, но только не жена Грону.

И дело было не в том, что ее не уважали. Нет, злобно шипящих расфуфыренных фифочек, желающих запрыгнуть в постель к знаменитому полководцу, да еще и принцу-регенту Агбера, было до фига и больше, и они не упускали случая обозвать их с сестрой всеми известными неприличными словами. Да и среди лиц мужского пола любителей подобных «обзывалок» тоже хватало. Некоторые даже первое время пытались намекать, а то и прямо предлагать оказать и им такие же услуги, которые они, как бы, оказывают Грону. Большинство этих предложений не пережило. А среди тех, кто пережил, выработался очень стойкий условный рефлекс испуганно вздрагивать всякий раз, когда хотя бы одна из шейкарок оказывалась в их поле зрения… Но среди тех, чье мнение было для них с Эмальзой по-настоящему ценно, не было ни одного, кто не выказывал бы шейкаркам самого глубокого и искреннего уважения. Но это не заменяло главного — ни в глазах окружающих, ни в собственных глазах, ни Линдэ, ни Эмальза не было женами Грону. Эх, если бы он даже выбрал хотя бы одну из них… Они бы с сестрой договорились, как делить своего мужчину. Никто бы не оказался обижен, и уж тем более он. Но…

— Еще Грон велел тебе передать, что, хотя он совершенно не сомневается в том, что ты очень хорошо знаешь, как воевать в наших горах, он просит тебя прислушаться к одному его совету.

— Вот как? — Нушвальц усмехнулся. Он, как и любой шейкарец, действительно считал, что гораздо лучше любого из равнинников знает, как воевать в горах. Однако Грон все-таки не просто один из равнинников. Он доказал свое право давать совет старейшине после того, как в честном бою в Утоптанном кругу на глазах у всех победил Шамсальца, одного из лучших воинов рода.

— И что же он советует?