Сердца трех - [13]

— Я думаю, ты неправильно это воспринимаешь. Ведь твой папа работает аврором, и если ему приказано приехать в Хогвартс, то он просто обязан это сделать, — пожала плечами Луна. Наконец она убрала свою руку с руки Гарри, и он почувствовал, что снова может дышать. Это была определенно странная реакция.

— Но он мог бы сразу мне сказать! — возмутился Гарри. Перед ними, наконец, появилась еда, но есть ему совсем не хотелось.

— Может быть, он знал, что ты так отреагируешь, и не хотел портить последние ваши дни дома, — нашелся и на это ответ у Луны. После этого она замолчала, принимаясь за еду.

Гарри смотрел на то, как его отец занимает свое место за преподавательским столом. Он переглянулся с Ремусом, после чего принялся вежливо разговаривать с профессором МакГонагалл, которая была и его деканом в прошлом. Он попросту не хотел, чтобы Сириус знал, какие большие проблемы с социализацией у его сына, и еще больше не хотел, чтобы отец бросился его защищать. И боялся расстроить его своей слабостью и невозможностью защитить. Все сразу навалилось на него с невероятной тяжестью, и Гарри очень захотелось отправиться в свою башню, лечь в кровать и уснуть, чтобы с утра подумать обо всем получше. Он очень любил Сириуса, но ему постоянно казалось, что отец перебарщивает со своим вниманием к нему. Серьезно, ему уже не пять лет, и он не валяется с идиотской эпидемической волшебной сыпью, которая поражает всех детей в возрасте пяти лет и является аллергической реакцией своего рода на просыпавшуюся стихийную магию.

Вообще-то именно в этом году Гарри решил разобраться со всеми своими проблемами сразу. Однако одна из них начиналась прямо с утра, и именно ее решение Гарри ни знал ни на один процент.

— Какой у тебя первый урок, Гарри? — спросила его Луна, когда они выходили из зала. Гарри даже не оглянулся на отца, не собираясь разговаривать с ним сегодня, и надеялся, что Сириус не станет разговаривать с ним в коридоре. Взрослые вообще не очень понимают, что в мире подростков считается крутым, а что — нет. Хотя сам Сириус точно считался, и от этого Гарри было только тяжелее. Ему не видать ни силы отца, ни внешности, ни его умения обращаться с другими, так что даже если он не нравился, сказать плохого слова ему не смели. Для Гарри его отец был недостижимым идеалом, и оттого собственные проблемы еще больше ухудшали ситуацию: ему точно не быть, как его отец.

Наверное, Сириус сразу бы разобрался с этим рыжим сопляком. И он совершенно точно знал бы, как сказать Луне о том, что он очень привязан к ней и хочет общаться и дальше, а особенно — провести и следующее лето вместе с ней в Мунго на добровольной практике. И точно знал, как получить хорошие оценки у такого тирана, как Снейп. Словом, Гарри совершенно не верил в собственные силы.

— Зельеварение, — ответил он, ощущая физически, как ненависть Снейпа уже давит на него заранее. А ведь он даже не совершал ошибок во время изготовления зелья.

— Но ведь ты отлично знаешь зелья, — удивленно спросила Луна. — Почему он все равно поставил тебе плохую оценку за экзамен?

— А почему он называет меня каким-то Поттером? Я понятия не имею, — вздохнул Гарри. В данный момент он мог только хорошо выспаться перед следующим трудным днем в Хогвартсе.

Часть 4

Хогвартс производил двойственное впечатление. Из окна кареты Флер показалось, что это место — самое английское из всех, что она видела, оно казалось особенным, но оказавшись внутри, она чувствовала себя странно в этой ловушке из каменных стен. Чтобы выбраться наружу, нужно было преодолеть огромное количество коридоров, тогда как в родной школе достаточно было выйти в коридор, каждый из которых обязательно вел на красивую террасу, откуда, конечно, был выход в огромный школьный парк. Разве английские школьники не чувствуют этой гнетущей несвободы? Путешествие, конечно, было захватывающим, а предстоящая перспектива стать чемпионкой Турнира Трех Волшебников и вовсе захватывала дух, как никогда раньше, однако быть в чужой стране и в незнакомом месте первые часы было тяжело. Если бы Флер была одна, она бы, безусловно, не смогла бы даже уснуть в этой клетке из камней, однако с ней было еще четверо девушек, а потому беззаботная болтовня отвлекала.

— Вы же понимаете, о чем мы просто обязаны поговорить, — наконец начала традиционный разговор всех девушек Шармбатона Фрэнсис, одна из сокурсниц Флер, которым выпала честь ехать в Англию.

Флер вздохнула. Им пятерым отвели одну из спален красного факультета, и теперь они распаковывали одинакового цвета сиреневые чемоданы и устраивались на своих постелях. Большинство девушек, в том числе и Флер, уже переоделись в красивые ночнушки, однако Фрэнсис оставалась в своей обычной мантии.

— Вы же не собираетесь спать, — возмущенно произнесла она, когда девушки принялись разбирать сложные прически и заплетать волосы, готовясь ко сну. — Мы должны как минимум обсудить наши планы на Святочный бал.

— Мы только приехали, Фрэн, — парировала ей Флер, хотя в любом другом случае она бы обязательно начала первой. Ведь это было совершенно в духе девушек, долгое время учившихся в закрытом женском заведении. Здесь ведь было столько интересных и совершенно других, нежели привычные французы, молодых людей! Каждая из десяти приехавших девушек отдавала этому факту лидирующее после самого Турнира значение. Ведь это был шанс найти себе пару: до выпуску оставалось лишь несколько дней после возвращения в Англию! И каждая, безусловно, мечтала похвастаться перед подругами молодым человеком из волшебной Британии, так что негласно само по себе возникало соревнование.