Сердца и камни - [55]

— Вы читали ее, эту «Справку»? — спросил он Королева.

— В  последней  редакции — нет, — ответил  Королев.

— А надо было Турову посоветоваться с вами, да и со всем техническим советом. Действует он у вас, этот совет, собирается?

— Конечно, конечно, — отозвался Королев.

— Что ж теперь? Подготовим конкретные меры помощи силикальциту. Выведем его из бесправного состояния. Не так ли?

Лехт тогда шел по Москве воодушевленный, окрыленный, торжествующий. Он бродил по многолюдным и шумным улицам, пытаясь спокойно осмыслить все события дня. Ноги сами понесли его к Главному телеграфу на улице Горького, откуда он обычно звонил в Таллин. Надо прежде всего сообщить обо всем Ванасу, Тоому, Краусу и, конечно, жене. Но на улице Горького его окатили первым ушатом холодной воды.

— Добрый день, Иоханнес Александрович, — окликнули его.

Он повернулся и увидел пробирающегося к нему Георгия Ивановича Алексеева, директора крупного завода железобетонных изделий под Москвой, тоже присутствовавшего на заседании Комитета.

— Торжествуете? — спросил он Лехта.

— Все еще не верится, что наступил такой день, — ответил Лехт.

— Слышал — кажется, хороший разговор, да и меры помощи вам солидные. Словом, поздравляю. Но и предостерегаю вас, Иоханнес Александрович.

— Предостерегаете? — не понял Лехт, он был еще слишком возбужден.

— Ну как же, — сказал Алексеев, — приказ будет хороший, а исполнять его поручат кому? Турову, Королеву, Долгину. Без них — никуда. А они-то уже попытаются кое-что затормозить. Или, во всяком случае, сманеврировать.

— Но Королев как будто занял достойную позицию? — удивился Лехт.

— Королев есть Королев, — усмехнулся Алексеев, — посмотрим, что он запоет в кабинете Турова. Да и вообще, помните — приказ, даже самый лучший, еще не все. Надо, чтобы он попал в хорошие руки.

— Как же можно не выполнить такой государственный приказ? Это же… вероломство, — Лехт все еще не хотел расставаться со своей победой.

— Видите ли, Иоханнес Александрович, — наставительно заговорил Алексеев, — у этих людей есть формула: государственный приказ попирать нельзя, его обходить должно. Вот и обходят. Разными путями. Могут забыть, а потом — через год — наказать за нерадивость какого-нибудь стрелочника. Могут не так трактовать — дорогое время уйдет на споры, уточнения. Могут доложить — возникли новые обстоятельства. Короче говоря, есть тысяча путей и тысяча возможностей. Вот почему советую вам — не обольщайтесь речами. Даже приказами. Туров, Королев и Долгин не откажутся от силикатобетона. В этот банк они вложили весь свой капитал. И уж конечно не допустят его банкротства. Ясно?

Деловой язык многоопытного Георгия Ивановича вернул Лехта к реальной действительности. Он уже не торопился звонить в Таллин.

— Что же вы мне советуете? — спросил Лехт.

— Не уступать, как говорится, стоять насмерть, — улыбнулся Алексеев.

— Это я и делаю все эти годы, — сказал Лехт.

— Вот и отлично. И кажется, достигли многого. Очень многого, Иоханнес Александрович. Желаю успеха. — Алексеев пожал руку Лехта и быстро ушел вверх по улице Горького.

События того дня оказали неожиданное влияние и на судьбу Турова. Хоть он и одобрил позицию Королева и принимал деятельное участие в подготовке приказа, но рассеять «неприятное впечатление», как выразился его друг, не удалось. Ему вернули мягкую красную папку с анкетами и «объективкой», дали понять, что теперь не время докладывать его дело. Пусть успокоятся страсти. Пусть забудут о Лехте и его силикальците. И тогда можно будет вернуться к предполагавшемуся назначению. 

Глава седьмая

— Вы будете выступать? — Туров повернулся к Лехту.

— Пожалуй, — ответил Лехт и медленно пошел к трибуне, неся с собой тяжелый портфель, словно он был наполнен не бумагами, а силикальцитными камнями.

— Может быть, прежде всего вы расскажете нам о силикальцитных  заводах  в  Италии  и  Японии? — предложил Туров. — Вы не возражаете, Иоханнес Александрович?

— Конечно нет,— ответил Лехт, — охотно расскажу. Но что именно вас интересует?

— Ну, все ли там в порядке? — спросил Туров.

В зале наступила напряженная тишина. Туманная фраза Турова достигла своей цели. У всех создалось впечатление, что Туров что-то знает, но не хочет говорить. Или главный его козырь припасен к финалу?

Лехт открыл свой портфель, начал искать в ворохе бумаг нужные записи и фотографии. В зале прислушивались к бумажному шелесту, словно в туго набитом портфеле происходила какая-то химическая реакция, имеющая самое непосредственное отношение к силикальциту. Но вот шелест прекратился — Лехт вытащил схемы, чертежи, фотографии и показал притихшему залу.

— Три советских инженера, — начал Лехт, — отправились в Италию, в город Каяццо, для наладки первого итальянского силикальцитного завода. Это вблизи реки Валтурно. Надеюсь, вы знаете, что на берегах этой реки дрались солдаты Гарибальди.

Лехт поднял над трибуной схему завода и фотографии.

— Я хочу, чтобы вы представили себе этот завод. Вот здесь, на третьем этаже, — весовые дозаторы непрерывного действия: они снабжены высокочастотными вибраторами. При частоте вибрации в сорок тысяч колебаний в минуту песок и известь становятся как бы текучими. Отсюда непрерывная струя идет в дезинтегратор,— его загорелая и напряженная рука задержалась на этой точке. — Должен заметить, что на первый завод в Италии поступает не очень хороший песок. Он добывается из реки Валтурно, в нем много примесей. И все-таки силикальцит получился красивый.