Сердца и камни - [45]

В то же время сторонники шаровой мельницы не уступали своих позиций, а продолжали действовать — создавать новые заводы, новые технологические процессы, а в последние годы — и строить жилые дома. Лехт считал это естественным, закономерным, разумным. Бесцементный бетон только-только начинает завоевывать право на жизнь, дело новое, сложное, со многими еще не раскрытыми тайнами. Так пусть развиваются оба направления. Еще явится высший судья — опыт. Он рассудит, применив свое извечное мерило — экономику, рубль, выгоду. К тому же Лехт был уверен, что всем хватит места на земле — нужда в строительных конструкциях превеликая. С этой точки зрения как будто примирились и Долгин, и Королев, и их помощники, и ученики. Но это была кажущаяся тишь, она оказалась предвестником бурь.

Сергей Александрович Туров, как ему казалось, слишком медленно и долго взбирался по трудным ступеням иерархической лестницы. На каждой ступеньке его задерживали. Присматривались, как бы давали отдышаться, собраться с силами. Потом — новый шаг, новая передышка. Идти становилось все труднее и труднее, но Сергей Александрович продолжал свой путь.

Он слыл человеком настойчивым и справедливым, твердым, даже крутым, не щадящим ни себя, ни других. За ним утвердилась такая репутация, и она не была ни надуманной, ни дутой. Он умел быстро находить верных помощников и всегда сторонился людей заносчивых, «с отсебятиной», как назвал их Туров. Он считал, что они помогали не ему, Турову, а «чужому дяде». Под этим неопределенным понятием он разумел всех, кто хотел бы воспользоваться его успехами, приписать их себе, даже в нужный момент обойти его. Нет, этого он никогда не допускал. Он уверенно нес свое грузное тело от ступеньки к ступеньке и к тому времени, к которому относится это повествование, он уже занимал в строительной индустрии один из влиятельных постов. И здесь он решил быстро, со свойственной ему энергией, показать, на что он способен. Перелом в одном деле, подъем в другом, резкий рывок в третьем. Конечно, были у него и ошибки, и просчеты. И немалые. Но как уже повелось у Турова — и это считалось само собой разумеющимся — в ошибках и просчетах этих всегда оказывались повинными только его заместители или помощники: за каждым не усмотришь. И если того, будто бы виновного, наказывали или даже смещали с должности, то он, Туров, только разводил руками и сокрушался — в большом наступлении жертвы неминуемы.

Естественно, что успехи и победы связывались с именем Турова. Разве не он внес в дело свою, свежую струю?

И тот день, когда Турову подчинили строительные научные институты и предложили ему поинтересоваться бесцементными бетонами, можно назвать переломным в душевном равновесии Долгина и Королева.

Туров пригласил их для короткого разговора на два часа дня, и они пробыли у него до позднего вечера. Веселый и обаятельный Королев завоевал сердце Турова. Сдержанный Долгин, произносивший каждое слово с подчеркнутой значительностью, представлялся Турову неисчерпаемым кладезем научной мудрости. Кроме этого, выяснилось, что ученики Долгина были хорошими помощниками Турова, а однокашники Королева поддерживали Турова в самую трудную пору его жизни, когда тот только начинал двигаться по крутой лестнице строительной иерархии. Короче говоря, они поладили — теперь их объединяла общая дорога и общая цель. И вывел их на эту дорогу Алексей Иванович Долгин.

— Ну хорошо, — сказал он, когда вся история силикатобетона и силикальцита была рассказана и обсуждена,— хорошо, давайте подойдем к предмету по-деловому. Вы, Сергей Александрович, хозяин, а мы — ваши работники.

— Ну, ну — какой я хозяин? — усмехнулся Туров.

— Нет, серьезно, — настаивал Долгин, — вы хозяин — это точно. Так что же вам выгоднее? В короткий срок дать миллионы кубометров силикатобетона и без цемента понастроить разного жилья? Заманчиво? Или же все это время устранять пороки дезинтегратора? Что для вас лучше? А?

— Все это еще надо доказать, Алексей Иванович. — Туров прошелся по кабинету и задумался.

— А что ж тут доказывать? Шаровая мельница всем известна — налаживать ее не нужно. Технология как будто отработана. Так, Михаил Борисович?

— Так, — согласился Королев.

— Ну вот, дадите миллион кубометров силикатобетона — и Сергей Александрович Туров на коне, и народ доволен, а если дадите тот же миллион силикальцита — только Лехт на коне. К тому же — до этого миллиона силикальцитного еще лет десять надо ждать. А время, Сергей Александрович, это ведь очень серьезная штука. Что же вам выгоднее, вам, хозяину?

— Конечно, я за миллион сегодняшний, а не завтрашний, — твердо сказал Туров.

— Теперь я вижу, что не ошибся, — вы хозяин, и, что важнее всего, умный хозяин. Что же касается доказательств, то вот они. — Долгин вынул из бокового кармана своего темного мешковатого пиджака вчетверо сложенный лист бумаги и подал его Турову.

— Что ж, — Туров бросил беглый взгляд на расчеты Долгина, — если сумеете доказать… Не только мне, но и кое-кому повыше. — Он ткнул коротким пальцем вверх.

— Нет, нет, увольте, Сергей Александрович, я за это не берусь, — Долгин с хитрой улыбкой посмотрел на Королева,— это не наше дело — доказывать, убеждать. У нас, Сергей Александрович, есть технический совет. Он все и докажет. Разве не так? Глас народа — глас божий. Как решит совет — так и будет.