Сербский мир - [2]

Будучи молодой нацией и имея тысячелетнюю историю и великое имперское прошлое (сербский царь Стефан Душан в 14 веке стремился создать Сербо-Греческое Царство, переняв статус империи у почти не существующей Византии1), сербы осознавали свою избранность и право господствовать на Балканах, используя для своих нужд Россию и поддерживая дружбу с Францией. Стремление к господству выразилось в достаточно интересном историческом документе.

Сербская геополитическая доктрина сформулирована в «Начертании» Илии Гарашанина2. Этот документ, вышедший из-под пера сербского министра иностранных дел, до сих пор вызывает яростную фрустрацию не только у хорватов и турок, но у всего мирового сообщества, которое в «обличительные» документы по югославскому кризису ставит упоминание о Начертании, ставшем якобы главным руководством к действию для великосербского коммуниста Милошевича. «Начертание» производило в сербы все народы западных Балкан, из чего следовала необходимость иметь в составе Сербии Боснию, Черногорию, Далмацию и часть хорватских земель, Санджак и северную Албанию – для выхода к Адриатическому морю и контроля над важными портами на Адриатике. Помимо того, что сильное национальное государство на границах с Австрией не было нужно Вене, Далмация и хорватские земли тогда входили в ее состав, а Боснию Австрия стремилась прибрать к рукам, что и сделала после войны 1877—78 гг.

Сербы по итогам этой войны получили самостоятельность, и именно о них Достоевский писал: «Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени3». Перспективы «больного человека Европы» были незавидны: утро сербской нации было кровавым, но солнечным. Австрия, не от хорошей жизни ставшая Австро-Венгрией, была не намного более здорова, чем Турция, и ориентация молодого сербского государства на вековых противников Австрии не могла оставить австрийскую элиту равнодушной.

Сербскую наглость невозможно были стерпеть, поэтому появилась необходимость создания идеологического оружия, направленного против сербской гегемонии на Балканах и способного объединить под своим началом балканских славян. Это оружие начало выковываться и в концепции иллиризма, развитой духовником императора, епископом Йосипом Юраем Штросмайером4. Иллиризм предполагал объединение балканских славян в одно государство без национального ядра, чисто по принципу принадлежности народов к славянству. Иллиризм был направлен в основном на хорватов – забитое национальное меньшинство на южных окраинах империи. Хорошим подспорьем Штросмайеру стала помощь Людевита Гая5. Это хорват немецкого происхождения, филолог. Он создал хорватский алфавит на латинице, и сумел добиться признания хорватского языка не диалектом сербского, созданного в литературной форме Вуком Караджичем, а самостоятельным языком – что стало неизбежным шагом в процессе хорватского нациестроительства.

Йован Дучич, сербский поэт и дипломат, особое внимание уделил концепции югославизма. В обширной статье 1942 года «Истина о югославизме» он пишет о том, что в проекте Штросмайера будущее триединое славянское государство должно простираться до Черного моря, быть негласным протекторатом Австро-Венгрии и опекаться католической церковью. Кстати, именно на середину 19 века приходится самый сильный вал окатоличивания австрийских сербов. В 40-х гг. 19 века сербов-католиков 1.864.000 (при том, что хорватов было 800 000) а через 100 лет хорватов было уже более 5 миллионов, а сербов-католиков едва ли десятки тысяч6.

Огромное значение в борьбе Австрии за свои исторические перспективы имела Босния. Будучи в составе Австро-Венгрии, Босния в конце 19 века стала и местом попытки Б. Каллаи, венгерского аристократа, создать «боснийскую нацию7». Однако самым лучшим ответом австрийским югославистам стали выстрелы боснийского серба Гаврилы Принципа по эрцгерцогу Фердинанду – главному на тот момент лоббисту славянского проекта в Австро-Венгрии.

2. Доброе наследство

Началась война, в которой братушки-хорваты и словенцы сражались в войсках Австро-Венгрии, обстреливавшей Белград. Очевидцы отмечали, что хорваты воевали достаточно хорошо. В этой войне собственно начался политический путь Иосипа Броза, унтер-офицера австрийской армии, взятого в плен бойцами Дикой дивизии8. Боснийские сербы стремились в начале войны как можно скорее уйти за Дрину в Сербию9, этому стремлению очень способствовали сербские погромы, прошедшие в Австро-Венгрии после убийства эрцгерцога Фердинанда. Югославский проект как оружие Австро-Венгрии прекратил свое существование, но всплыл в 1915 году идеей, продвигаемой Антантой.

1915 год стал трагичным не только и не столько для русской армии. Австро-Венгрия теснила сербов, они были вынуждены оставить Белград и отступать из Сербии. Вместе с армией двигались сотни тысяч местных жителей – и посреди колонн беженцев шел сам король Петр