Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества - [5]

При выходе из местного кафе, где и происходили эти странные переговоры, хорваты (эти люди, поведение которых было бесконтрольным) пригласили «миротворцев» пообедать с ними. Те отказались от этого приглашения с нескрываемым изумлением и почти брезгливостью, объясняя, что желают свое дело выполнить объективно.

В штабе Второй военной области ЮНА обсуждаем это и другие события. Здесь я встретилась со многими героями, участниками недавних событий распада СФРЮ и ЮНА. Мой старый друг из Косово генерал Ратко Миличевич пригласил меня именно в эти дни приехать в Сараево. Он словно предчувствовал или знал, что должно произойти. У него возникла идея, что я должна описать несколько военных судеб, как, например, судьбу врача Весны Кршич. Во время блокады усташами военных гарнизонов очаровательная Весна оставалась в гарнизоне «Маршал Тито» в Загребе единственным врачом и единственной женщиной. Она покинула его последней, когда был эвакуирован последний солдат ЮНА. Только один раз уходила она с конвоем из Загреба в Баня-Луку и возвратилась вновь. Сейчас Весна — врач местной больницы. Она вызывает восхищение и уважение. Она заслуживает того, чтобы остаться в хронике этих событий, остаться в анналах. Я встретилась с ней. Мы договорились увидеться снова и записать разговор, как только она навестит отца и брата, которые находится в Баня-Луке. Ее отец — офицер, брат — доброволец!

Здесь же я познакомилась и с поручиком Бориславом Джурджевичем. Он кадровый военный — главный человек по связям с журналистами — и свое дело выполняет действительно по-офицерски. Он прибыл сюда из Загреба, во время переговоров был в команде Андрия Рашеты. Перед этим воевал в Словении, пока это было возможно.

Это храбрый молодой человек. Мы очень быстро поняли друг друга и решили, что совершенно необходимо попасть в Нови-Травник и Стойкович. Ему нужно было лично убедиться, как там идут дела, не становятся ли эти места все более «зелеными». Берем с собой корреспондента газеты «Народная армия» и отправляемся в неизвестность.

Перед отъездом мы выпили кофе с генералом Куканяцем. Он сказал, что этот путь небезопасен и спросил меня, понимаю ли я это, не боюсь ли? Он пообещал позаботиться о нас и просил связаться с ним, как только мы возвратимся. Мы прощаемся и шутим по поводу нашего собственного риска. Но мне действительно не страшно. Мне только интересно. Я приглашала еще некоторых коллег из Сараево отправиться с нами. Одни отговаривались тем, что сейчас и в городе происходят очень важные события, другие ожидали каких-то пресс-конференций.

В пути нам пришлось пройти через множество милицейских кордонов. К вечеру добираемся до Нови-Травника и Стойковича. Баррикады все еще нагромождены возле дороги, но стража уже не проявляет большой активности. Мы идем не на завод, а в одно небольшое воинское подразделение в Стойковиче. На подходах возле главной дороги расположен бункер хорватских вооруженных сил. Здесь снуют какие-то вооруженные люди, одетые в черное, они с важным видом тихо переговариваются. Но не мешают нам пройти.

Мы подходим к воротам этого военного склада, находящегося на небольшом возвышении. Сам объект огражден проволокой и выглядит как жерло старого вулкана. На окрестных пригорках разместились хорватские снайперы. На входе солдат выясняет, кто мы такие. Когда мы ему все объяснили, он во весь голос стал звать дежурного офицера, который находился в самом здании. Мы спросили его, разве нет другого способа связи, например внутреннего или мобильного телефона? — Нет.

Само здание, в котором располагается воинское подразделение из двенадцати человек вместе с офицерами, — одноэтажный дом с семью-восемью комнатами. Мы застаём там испуганных, а лучше сказать обеспокоенных бойцов. Они ободрены нашим появлением, для них это как бы хороший знак, что всё не так страшно, как сообщается по радио и телевидению. В столовой обедают пятеро из них. Я спрашиваю, почему они не обедают все вместе. Оказывается, это шиптары[5], они попросили разрешения есть отдельно от других солдат. Хорошо ли, что из десяти солдат пятеро — албанцы? «Да, — говорит поручик, — остальные больше опасаются возможных внутренних разборок, чем снайперов».

Между тем возвращается командир, капитан Тарбаш, в мирной жизни — доктор технических наук, который многие годы жил в мире и согласии с соседями и с честью выполнял свою работу. Он не может понять изменение отношения народа к армии. Не понимает провокаций и заметно обеспокоен. Но его не покидают миролюбивый тон и мирные намерения.

Мы вместе слушаем в вестях по ТВ сообщение командования военной области о ситуации в их расположении, и только тогда бойцы понимают, что они попали в западню, что хорватские и герцег-боснийские усташи[6] навязали им роль заложников, когда занимали эту территорию. Президент БиГ Изетбегович молчит. Всем своим видом он показывает, что ему нисколько не мешает вторжение хорватской армии на территорию его республики. Это понятно, ведь оно направлено против ЮНА!

Командующий генерал Куканяц похвалил нас за проявленную храбрость при прохождении через баррикады в Стойковичах. За солдатским обедом он разговаривает и на военные, и на политические темы. Он необычный генерал. Все, что я описываю, происходило во время референдума. ЮНА всё еще была опорой, силой народа в рамках Югославии. Так утверждал тогда и генерал Куканяц. «Нам нет пути отсюда. Если мы уйдем отсюда, из Сараево, то скатимся в пропасть, в войну! Мы не допустим этого!» — так он говорил.