Сербия о себе - [63]

В любом случае, несмотря на сиюминутную популярность революционной теории, нельзя забывать, что как раз наименее популярным аспектам послевыборного кризиса мы обязаны, во-первых, победным исходом, а во-вторых, предотвращением внутрисербской резни, опасность которой была более чем реальна. Поэтому не должны казаться удивительными ни противоречивые действия новой власти, ни то, что «разрыв с прошлым» не углубляется, а условия жизни не становятся лучше (и то и другое ожидалось), но ради исправления ситуации в будущем нельзя долее сохранять этот противоестественный и хаотичный политический провизорий, именуемый Демократической оппозицией Сербии.

Воислав Коштуница, победитель президентских выборов. 5 октября 2000 года

Как известно, ДОС был сформирован как временная и «оборонительная» ad hoc коалиция, призванная дать отпор Милошевичу, и как таковой он не пригоден для осуществления власти и проведения демократических реформ в Сербии[169] . Даже вне зависимости от Коштуницы и Джинджича, а также от характера, тщеславия и открытой враждебности по отношению друг к другу остальных лидеров ДОС, такая масштабная коалиция, невероятно разнородная и программно, и идеологически (от Ненада Чанко и Жарко Корача до Коштуницы, Владана Батича и Велемира Илича) просто не может ни слаженно функционировать, ни проводить какую-либо внятную политику, а ее существование возможно только в форме олигархии, то есть конкурирующих политико-деловых и криминальных кланов, которые время от времени договариваются между собой, контролируют и истребляют – при этом присягая на верность «революции» 5 октября и ссылаясь на собственные «исторические заслуги».

Другими словами, самую большую опасность для сербской октябрьской (полу)революции (или полуконтрреволюции) представляют победители, ее совершившие. А то, что представляется нам как непоследовательность ДОС и «дружеский» спор относительно темпа и методов устранения остатков власти Милошевича, является лишь верхушкой айсберга жестокой борьбы за превосходство внутри ДОС и в Сербии, и самым лучшим вариантом было бы перенесение этой борьбы из сферы таинственных договоров и взаимных расчетов за закрытыми дверями на открытую политическую сцену, в парламент и на избирательную арену. Проведение действительно демократических, честных и корректных выборов, каковых в Сербии, увы, никогда не было, могло бы (точнее, должно было бы) стать последним и самым большим заветом ДОС (что, к сожалению, все менее вероятно).

В противном случае, если новой сербской политической элите не удастся найти некий демократический modus vivendi и если не будут установлены законные и медийные механизмы институционального урегулирования назревающих политических конфликтов (а это требует от всех политиков искренней демократической воли и готовности к компромиссу), тогда не только сведется к нулю позитивный эффект свержения Милошевича, но и вся Сербия погрузится в хаос предгражданского состояния со всеми вытекающими драматическими последствиями, чего удалось счастливо избежать 5 октября. А тогда сербскому обществу (не говоря уже о поколении) вряд ли выпадет еще один шанс, и станет неважно, кто победил. Впрочем, колокол, как известно, звонит по каждому из нас.

Перевод Евгении Потехиной

Слободан Антонич Пятое октября и перспективы демократизации Сербии [170]

В данной статье исследуются перспективы демократизации Сербии после Милошевича в свете революции 5 октября 2000 г. После анализа этого многопланового события я попытаюсь обсудить влияние каждой его составляющей на демократическое будущее Сербии.

Народно-революционные черты

Когда речь заходит о событиях 5 октября 2000 г., прежде всего в воображении возникают толпы разъяренных людей, штурмующих здание скупщины Сербии и бульдозер Любисава Джокича, «экскаваторщика Джо»; затем по Таковской улице все направляются к зданию редакции государственного Радиотелевидения Сербии (РТС). В этих событиях есть несколько моментов, не имевших места во время предыдущих попыток свергнуть режим Слободана Милошевича.

Во-первых, количество участников. Народ и раньше выходил на улицы Белграда, протестуя против власти Милошевича. Согласно общему мнению, наибольшее количество демонстрантов было зафиксировано в ночь на 13 января 1997 г. и составило 200–300 тыс. человек (по оценкам прессы, эта цифра доходила до полумиллиона – Antoni?, 1997:86). Однако 5 октября на улицы столицы вышло более 500 тыс. человек, белградцев и жителей других городов (газета «Блиц» (Blic). С. 3), а по оценкам полиции – 800 тыс. (газета «Недельни телеграф» (Nedeljni telegraf), 1 ноября 2000 г. С. 6).

Во-вторых, у народа, вышедшего на улицы, уже имелся десятилетний опыт манифестаций против Милошевича. Особенно бурной была зима 1996–1997 гг., когда три месяца сотни тысяч людей требовали по всей Сербии, чтобы Милошевич признал результаты выборов в местные органы управления. Поэтому 5 октября большинство демонстрантов было настроено совершить что-то такое, чтобы покончить с ненавистным режимом Милошевича раз и навсегда.

В-третьих, это «что-то» осенило протестующих спонтанно. Конечно, у лидеров Демократической оппозиции Сербии (ДОС)