Сербия о себе - [45]
Конечно, с позиций сербского государства и правового порядка ОАК не могла быть квалифицирована иначе чем антигосударственная террористическая организация. Впрочем, с таким определением согласился и бывший посол США в СФРЮ Уоррен Циммерман, который характеризовал ОАК как организацию «в классическом смысле не менее террористическую, чем Хамас или ИРА» (Zimmermann, 1998: 7). Основная разница состояла в том, что ОАК не вела «городскую партизанскую войну», как ИРА, а выбрала латиноамериканскую модель партизанской войны. Для своих главных опорных пунктов члены ОАК выбирали этнически чистые албанские деревни. Акции ОАК не оставили сербскому режиму возможности выбора. В Косово и Метохию были посланы специальные полицейские отряды (правда, похожие на военные) с целью уничтожения главных опорных пунктов ОАК. В этих антитеррористических операциях часто погибали и гражданские лица, укрыватели членов ОАК[140] . Так замкнулся заколдованный круг насилия, при этом самую высокую цену платили невиновные.
Более того, массовые жертвы среди членов ОАК и албанских мирных жителей являлись следствием сугубо рационального расчета. Будучи крайними националистами, вожди косовских албанцев оправдывали наличие массовых жертв достижением единственно важной цели – «независимого Косова» и создания «Великой Албании». Для осуществления этой цели никакая жертва не могла быть слишком большой, даже десятки тысяч жизней косовских албанцев. По свидетельству Маличи, в расчетах некоторых албанских лидеров уже в начале 90-х гг. рациональной считалась потеря от 50 000 до 100 000 албанцев (Малићи, 1994: 221–222). Косовские албанцы должны были путем применения оружия спровоцировать массовое отмщение со стороны сербского режима, а затем в качестве более слабой стороны в конфликте получить поддержку влиятельных международных сил.
В глазах мировой общественности косовский кризис представлял собой опасность по двум причинам. Во-первых, албано-сербское столкновение обладало так называемым потенциалом «перехода» (spill-over potential) на соседние территории – прежде всего в Черногорию, Македонию, Албанию и Грецию, учитывая высокую степень концентрации албанского меньшинства в этих государствах. Во-вторых, албано-сербское столкновение в Косове могло привести к усилению этнических конфликтов на всей территории Балкан (Miall, 1992: 34). Так, после начала открытого вооруженного столкновения между ОАК и сербскими силами безопасности весной 1998 г. Косово стало самым серьезным кризисным очагом в Европе.
Мировое сообщество, учитывая опыт гражданско-этнической войны в Хорватии, Боснии и Герцеговине, с готовностью предложило себя конфликтующим сторонам в качестве посредника и арбитра. Правда, сербы сначала, в апреле 1998 г., на референдуме решительно ответили «нет» (94,73% всех проголосовавших) иностранным посредникам. Но по мере эскалации вооруженного конфликта стало очевидно, что сербскому режиму, как, впрочем, и албанскому политическому руководству во главе с Руговой, все сложнее удерживать ситуацию под политическим контролем. В разгар вооруженных столкновений в Косове был подготовлен и подписан целый ряд документов, которые представляли собой предварительные политические соглашения для конечного решения вопроса о статусе Косова.
Ричард Холбрук, представитель США на переговорах по Косово в 1998–1999 годах, и министр иностранных дел РФ Игорь Иванов
Сначала президент Милошевич и специальный представитель США Ричард Холбрук подписали 13 октября 1998 г. соглашение, в котором определялись крайние сроки для достижения договоренностей о возобновлении «международного присутствия» в Косове (в виде Проверочной миссии ОБСЕ), по ключевым элементам политического решения косовской проблемы и по выработке правил и процедур для предстоящих выборов в Косове, которые должны были быть проведены в течение девяти месяцев (МНА, 1998: 42). Три дня спустя, 16 октября 1998 г., СРЮ подписала соглашение об отправке Проверочной миссии ОБСЕ в Косово (А, 1998: 42–44). Две тысячи невооруженных членов миссии ОБСЕ должны были «проехать по всей территории Косова и подтвердить наличие вооруженных столкновений» между конфликтующими сторонами, что являлось первым и основным шагом на пути к контролю и разрешению этнического конфликта.
Прекращение огня служило условием для начала следующей, более значимой фазы управления конфликтом – политических переговоров враждующих сторон. Это условие не было выполнено. Хотя в Косове все еще продолжались вооруженные столкновения между албанской и сербской сторонами, международные посредники – так называемая Контактная группа (Франция, Италия, Австрия, Великобритания и Россия, под руководством США) – поспешили усадить конфликтующие стороны за стол переговоров, сначала в Рамбуйе (6–23 февраля 1999 г.), а потом в Париже (15–18 марта 1999 г.).
Одну сторону представляла этнически монолитная делегация косовских албанцев. Другую сторону – делегация СРЮ и Республики Сербии, состоявшая из представителей государства и семи этнических общин Косова – по одному от сербов, черногорцев, албанцев, мусульман, турок, цыган и египтян. Хотя впервые за почти два десятилетия конфликта на переговорах наконец встретились группы, состоявшие из значимых представителей, им не дали возможности окончательно поговорить/договориться о проблеме Косова. Дело в том, что посредники из Контактной группы, которыми руководила госсекретарь США Мадлен Олбрайт, оставили в стороне сами переговоры и предложили обеим делегациям подписать «окончательный текст» Временного соглашения о мире и самоуправлении в Косове
