Серая слизь - [90]
– Давай.
(Натурально, огнемет. Сама зажигалка – в палец, факел – чуть не в полтора. Из гильзы MG Федюня ее соорудил, немецкого станкача времен Великой Отечественной. Долго отдраивал ржавый сувенир – от кореша, роющего в поисках оружейного эха войны болотистую пересеченку когдатошнего Курляндского котла, – сверлил, паял… Зато другой такой ни у кого нет.)
Маетная противная телесная легкость, неизбежное мышечное похмелье…
– Че, по пивасику еще? – Он скребет сквозь канареечную тишотку с надписью “US Navy” даже так просматривающийся грудной рельеф.
Ты вообще стремаешься когда-нибудь, блин?..
Почти метр девяносто и пропорционально широкий в плечах. Никогда специально не качаясь, он был мускулист от природы – но сухо, жилисто мускулист, поджаро. И тонок в кости. С узкими интеллигентными кистями и стопами маловероятного сорок третьего размера.
Частично монголоидное происхождение по его лицу определить было практически невозможно – но сразу бросающуюся в глаза экзотичность оно ему придавало. Азиатские скулы, светло-серые, но миндалевидные, почти бабские глаза. Вчуже полагаю, пидоры от него бы съезжали с катушек. Но даже боюсь представить, что бы стало с тем пидором, который рискнул бы ему об этом сказать.
Светлые волосы, всегда, сколько его помню, пребывавшие в большем или меньшем беспорядке, – он уделял им (как и вообще внешности) минимум внимания, а в какой-то момент, годам к четырнадцати, окончательно наскучив регулярными походами в парикмахерскую (его буквально трясло от любого регулярного принудительного действия), стал попросту подвязывать их ботиночным шнурком… От тех же привычек происходящая вечная небритость, периодически достигавшая состояния довольно гнусной эспаньолки. Кривоватый – еще в глубоком детстве свернутый, в драке, разумеется, – нос. Четыре кольца в левом ухе, добавившиеся в “альтернативно-музыкальную” эпоху.
…На большем или меньшем удалении от этого человека – но так или иначе в постоянном, даже если заочном, его присутствии я провел всю сознательную жизнь. Некоторое время считал его лучшим другом. Учился у него: драться, пить, похмеляться, цеплять девок, бросать девок, греть в фольге перед забивкой шарик гаша, ненавидеть ментов, метать ножик, презирать мажоров, играть на гитаре, плевать на деньги и собственные мелкие заморочки, вязать “восьмерку” и “двойную восьмерку”, переть в главном до конца. Я видел его обдолбанным в кашу, зеленым с бодуна, испражняющимся, совокупляющимся, измордованным. Я думал, что знаю его, как себя.
Теперь я понимаю, что никогда его не знал.
Нечеткий силуэт на фоне солнца на ограде площадки телебашни – спиной ко мне…
Стоящий спиной ко мне светловолосый амбал в темно-синей куртке в помещении студии “ДК Dance”…
…Мой личный мартиролог, поименно продиктованный мне. Что связывает этих людей, кроме меня? Кто?
С Аськой он, как и я, рос в одном дворе. Я не помню, рассказывал ли я ему про Кобу – но вполне мог рассказывать. С Крэшем он дружил поболе моего – и если я не делился с ФЭДом “лосиными” телегами, то почему не мог поделиться Костян?.. С Гвидо Эпнерсом он меня свел. С Димой Якушевым он, оказывается, как минимум приятельствовал (а значит, теоретически мог разжиться и его тетрадочками). С Володькой Эйдельманом общался довольно плотно – плотней опять же, чем я. С Санькой Князевой… с Санькой до его отъезда в Москву они знакомы не были.
“…Дэн, я с одним человеком общалась, ему двадцать восемь лет…” ФЭДу сейчас двадцать восемь.
“…У нее не было кровоподтека на лице – вот тут, с правой стороны?..” Провожу пальцами по собственной правой скуле, на которой еще отлично видна царапина.
“…А как он выглядел, этот Коба?..” – “Хорошо выглядел. Лет, наверное, под тридцать, крупненький такой. Высокий, бицепсы, полный порядок. И я говорю, блондин. Нибелунг такой…”
Мы с Никой начали встречаться, когда ФЭД был еще в Риге. Но, памятуя историю с Дашкой, между собой знакомить я их не спешил. А потом Федька свалил…
И только теперь наконец я понимаю, что цепануло меня в разговоре с московской девушкой Ликой. Фред. Она поминала его под этой никогда нами не использовавшейся кликухой. Сашка Князева, ответив единственный раз на вызов, озвученный “Paint It Black”, – вспомнил-таки! – называла собеседника так же: Фредом.
– Стас, ты помнишь того… человека, с которым Сашка стала встречаться после тебя? Ты говорил, ты его видел… Ты его хорошо тогда разглядел?
– Н-ну, не так чтоб очень… я… издалека все-таки… А что?
– Сейчас я тебе фотку покажу и одного пацана на ней. Скажи, это он?
– А что такое?
– Да нет, ничего. Просто скажи, ладно? Вот. Вот этот. На остальных внимания не обращай (на всех более-менее четких фотках с Федькой, какие я смог нарыть в своем бардаке, был либо я сам, либо кто-то еще – показываю в итоге Тюре кадр, где они с Лбом, Серегой и батареей пива: что бедный Стас подумает?..)……
Стас смотрит на фотку – долго: но я сразу, даже никакими психологическими спецумениями не обладая, понимаю, что ФЭДа он опознал с первого взгляда. Потом Тюря поднимает глаза и некоторое время разглядывает уже меня:
– Кто это?
– Это он, да?
– Допустим… Кто это?
Роман «Слава богу, не убили» — парадоксальная смесь жесткого детектива с плутовским романом, притчи с документалистикой, «чернухи» с «социалкой». Только в таком противоречивом жанре, по мнению автора, и можно писать о современной России и людях, живущих в ней.Полулегально обитающий в столице бедный провинциал оказывается участником головоломной интриги, где главный игрок — гламурный генерал-силовик, ездящий по Москве на розовом «хаммере», а на кону — миллионы серого нала в зеленой валюте. То, что из этого получается, способно насмешить, не может не ужаснуть, но главное — призвано заставить крепко задуматься о правилах, по которым все мы живем.
В сетевые и ролевые игры играют студенты и менеджеры, врачи и школьники, фотомодели и драгдилеры, писатели и читатели… притворяясь эльфами, инопланетянами, супергероями. Жестокими и бессмертными.В плену иллюзий жизнь становится космической одиссеей безумцев. Они тратят последние деньги, они бросают семьи и работу, они готовы практически на все, чтобы игра продолжалась.…Когда всемогущий Инвар Мос пошлет тебе sms, твое время начнет обратный отсчет. И останется только выбрать — охотник ты или жертва. Догонять или убегать.
Новый роман рижских авторов продолжает линию их предыдущих книг. Перед нами отменный триллер, стремительно набирающий обороты и в итоге из детективного «квеста» с загадочными смертями и жуткими совпадениями перерастающий в энергичный «экшн».
Александр Гаррос и Алексей Евдокимов — лауреаты премии «Национальный бестселлер», авторы трёх романов, в которых жёсткая социальная публицистика сочетается с лихо закрученным сюжетом. «Чучхе» — сборник из трёх повестей, построенных целиком на злободневных российских реалиях. Мистический триллер тут встречается с политическим, интрига непредсказуема, а диагноз обществу безжалостен.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.