– Люди нам понадобятся, – вслух рассуждаю, – Люди и золото. Даже если молниями весь город с Орденом сожгут – не обойдёмся.
Арата рукой машет, мол, будет золото. А вот где людей верных достать, он, Арата, не знает. Сам, говорит, двадцать лет ищет и найти не может. Потому как прогнил мир.
А его высочество мятежника утешает, мол не весь прогнил, а только в столице. Я, говорит, здесь искать людей и не собираюсь. Призову, мол, вассалов своих дедов. Может они красиво говорить и не умеют, и как себя вести не знают, и как одеваться по последней моде столичной не научены, но что такое верность пока не забыли. А мечи у них тяжёлые.
Да, думаю, мечи у них тяжёлые. И дружины крепкие – сколько раз тех же Бау воевать ходили – и что?
Своенравные они только. Своенравные и обидчивые. Тот же дон Кси нынче в мятежниках, с Пэртой Позвоночником стакнулся – а всё почему? Пустяк сущий, на пиру королевском в торт посадили. Не на иглу же отравленную, в самом деле.
В общем, очень осторожно надлежит слова подбирать, не то только хуже будет. Так я его высочеству и сказал. А он мне письмо показывает, своеручно начертанное. Разбираю я его и чую – в глазах темнеет:
"Непрощаемая дерзость, что медлишь ты до сих пор ко мне явиться".
Да…как сказал принц Хаар прекрасной Яиневниворе: "Мало нам было убить вождя"…
А его высочество тем временем объясняет, что в порту нам оставаться смысла нет. И в город соваться нельзя. Так что будем ждать на холме Принцев. Город оттуда просматривается до самого моря. Не слишком близко, не слишком далеко. Когда уйдут боги, действовать придётся нам. Времени будет в обрез, как бы не опоздать.
…Как мы до холма того добрались – не помню. И по сей день понять не могу. То ли я с пробитой ногой через полгорода протопал, то ли меня его высочество десяти лет от роду всю дорогу на себе несли.
Помнится, первым Арата вернулся. Слышу, звякнуло тяжело так о землю – раз, другой, третий.
Его высочество вскинулся, не спал значит. Спрашивает:
– Ты говорил с ним?
– Да. Молний не даст.
– Это хорошо. Предложил ему присоединиться к нам?
– Не хочет.
– Жаль… Ты…ты предупредил его?
Молчит Арата. Не сразу, видно, с духом собрался, признаться, что приказа высочайшего ослушался.
– Я… Я сказал, чтобы он возвращался. К себе, на небо. Я не мог не сделать этого. Он не…
Его высочество так легонько похлопал его по плечу, всё в порядке, мол. Замолчал Арата.
А тут как раз копыта зацокали, доспехи залязгали. И бас дона Пампы, ни с кем не перепутаешь:
– А я вам говорю, уважаемый дон Каску, мальчик великим вождём будет. Десять часов в седле, отец Арима ещё этот, двадцать человек с ним, все трусы отменные… закончил значит со всеми, лежу, отдыхаю – сам святой Мика трубным зовом не поднимет. Тут приказ приносят. И чую я, как взяло меня за хребет, как вздёрнуло, как в седло посадило… только у Тяжелых мечей в себя пришёл.
А потом мы просто ждали.
А потом его высочество прошептал – вроде тихо совсем, а ведь все услышали:
– Летающие корабли!
* * *
…Истребление двадцатитысячного экспедиционного корпуса, получившее впоследствие название ночи Каты Праведного, подорвало мощь Святого Ордена, остановив тем самым его военно-политическую экспансию.
Неожиданно слабое сопротивление сил экспедиционного корпуса, приписывавшееся современниками
божественному вмешательству (маршал Рипат, "Мемуары"), может быть объяснено как молниеносной мобилизацией провинциального дворянства, проведённой королём Пицем VII, так и заблаговременным уничтожением верхушки корпуса, в самом начале Ночи Каты Праведного.
Получив в результате союза с Соанской Республикой в своё распоряжение сильный флот, Пиц VII перенёс военные действия на территорию Святого Ордена, полностью завершив его разгром в Барканской битве. В ходе этого сражения войсками герцога Араты Арканарского впервые в истории были применены огнестрельное оружие и проволочные заграждения.
Тема следующей нашей лекции – экономическое и культурное развитие Империи в эпоху правления Пица VII и последующих императоров Арканарской династии.
