Серая Орда - [26]

Рыжий, хоть и ходил в приятелях у чародея, во всякого рода заговоры от стрел или клинков верил мало, потому, совладав со страхом, вдругорядь прицелился лучше. На сей раз он метил не в монаха, а в мужика и не ошибся. Стрела попала селянину в бедро, но, заплутав в мясистой ляжке, кость миновала. Мужик споткнулся, смачно выругался, и, прихрамывая, продолжил путь.

Выстрел Рыжего не нанёс серьёзного урона, зато дал понять товарищам, что враг не так уж неуязвим, как показалось сначала. Тут и остальные принялись стрелять вернее. Монахов подбить так и не удалось, но двое свищевских до холмов не дошли.

Пришло время клинков.

Двух монахов поделили Заруба с Никитой и сразу же поняли, что те дерутся на равных с ними. Между опытными воинами завязалась тягучая борьба, где не столь часто взлетает меч, сколь движется тело.

Дуболом взял на себя разом двух мужиков, рассчитывая управится без труда. Не тут-то было. Он едва смог удерживать противников возле себя, что позволило тройке бывших разбойников попытаться числом завалить двух других. Но и у них ничего не вышло. Была у разбойников на троих всего одна сабля и две сулицы, и хорошо ещё, что им удавалось не подпускать свирепых мужиков слишком близко.

Сокол, невзирая на возраст, с мечом управлялся неплохо. Встретил третьего чернеца в одиночку. Не ожидая от седовласого старика серьёзного отпора, тот немало удивился, когда клинок едва не срезал ему ухо. Однако, чудом уцелев, монах тут же оставил легкомыслие, и между двумя странными воинами завязался долгий поединок. Такой, когда мудрость, но не задор определяет движения, а каждому удару предшествует трижды отмеренный расчёт.

Один на один с дюжим селянином бился Тарко. Юноше пришлось нелегко. Слишком тяжёл его славный меч, слишком сильны удары врага. Дрожание клинка отзывалось судорогой в руке, а о том, чтобы вращать такой меч мельницей, нечего было и думать. Благо, что и селянин противостоял Тарко не из самых опытных. Рубился он грубо, без выдумки, словно с топором против дерева вышел, и юноша всякий раз угадывал выпад.

В худшее положение угодили Рыжий и Тишка. В противники им достался четвёртый монах. Поначалу остерегаясь грозного вида доспехов, он подступал к Рыжему осторожно, но скоро понял, что перед ним не витязь, а горожанин, лишь раздобывший каким-то случаем великолепную броню. Что до Тишки, то хромающий паренёк и вовсе в противники не годился. Поняв это, чернец принялся наступать без оглядки, мало-помалу беря верх над обоими. Рыжий тотчас пропустил удар в грудь и только превосходно сработанный колонтарь уберёг его от неминуемой смерти. Но он же мешал движению и Рыжий с досадой косился на лежащий поодаль уже заряженный арбалет, не имея возможности пустить его в ход.

Сокол с первых мгновений боя оценил положение отряда как почти безнадёжное. Но вместо того, чтобы искать какой-нибудь выход, уловку, способную повернуть схватку к победе, он, как бы лениво отмахиваясь от монаха, вновь подумал о Варунке.

При посольстве не случилось кого-то равного по опыту Зарубе или Дуболому. Княжича сопровождали воины лишь немногим старше его самого. И в битве подобной той, что завязалась сейчас среди холмов, куцый отряд Варунка должен был бы полечь в один миг. Но княжич сбежал. Сбежал, невзирая даже на то, что честной схваткой в его случае и не пахло. Вырвался из хитрой ловушки, где их просто обязаны были утыкать стрелами прежде чем кто-то из сопровождения успел бы подумать об обороне.

Почему так? Значит ли это, что Варунок изначально потребовался монахам только как пленник? Живой и здоровый. И только поэтому ему дали уйти, а потом долго гнали по лесу, не навязывая борьбы, но, ожидая, когда юного князя покинут силы, когда он не сможет поднять меча. Похоже, что так.

В таком случае возникает вопрос, а зачем собственно, пришлым монахам младший сын Ука? Мёртвым он надёжней всего не смог бы передать отцу предостережение. Значит дело не в этом, или не только в этом. Тогда в чём? Взять княжича как заложника? Надавить тем самым на Ука? Трудно поверить. Здешние князья не из тех, кто поддаются подобному вероломству. Ук скорее начнёт войну. Пусть и с Москвой, благо, что может, налетая из-за болот и лесов, изрядно потрепать пригородки.

Нет, тут кроется что-то иное…

Сокол так и не успел добраться до конца размышлений. Положение его товарищей из просто тяжёлого стало аховым.

Заруба пересилил-таки противника — тридцать лет упражнений и войн дали о себе знать. Переминаясь до сих пор с ноги на ногу, отклоняясь от ударов и нанося ответные, воевода вдруг широко шагнул в сторону. Уловка не из тонких, но монах повернулся за ним, подставив под удар руку. С такой раной чернец продержался недолго, скоро за рукой последовала и голова.

Спустя всего миг грузно осел, бьющийся на правом крыле Никита, и воевода метнулся туда. Равновесие восстановилось. Но ненадолго. Упал, сражённый мечом Тишка. Рухнул один из разбойников, сжимая в руках перерубленную сулицу. Два его товарища дрогнули, отступили на пару шагов, строй рассыпался и пошла такая круговерть, что теперь каждый мог легко получить случайный удар от своего же соратника.