Серая нить. Книга 1 - [9]

Вен проснулся, когда солнце было высоко. Он огляделся по сторонам, ночной феи не было. Охотник провел рукой по постели, лишь несколько русых волос, да еле уловимый аромат её тела – это все что осталось ему от волшебной ночи.

Таинство свершилось. Возможно, вскоре двери дома матери откроются для неё, но, а ему придется провести год на дальней заставе. Таков обычай Руцев. Дабы не знал он, кто и когда появится на свет в доме матери, чтобы в каждом, рожденном в этом году младенце, видел свою кровь.

Сердце охотника от мыслей этих сдавила печаль. Ощущение потери, которое он почувствовал ещё во сне, не проходило, давило тяжелым грузом. Желание хоть что-то оставить на память, заставило Вена обшарить постель в поисках драгоценных волосков.

Собрав все, он бережно сложил их в мешочек для амулетов, как самую большую ценность и повесил на шею.

Солнце клонилось к земле, когда Вен покинул городище. Сборы не заняли много времени. Лук и котомка с едой – это все, что было нужно ему.

Идя по лесу, Вен боялся признаться себе, что уходит не ради соблюдения обычая предков. Он бежит от желания забыть обо всем и найти ту, которой дарил свои ласки. Он бежит, от пахнущих лесом, её волос, мягких ищущих губ, жаждущих его. Да, он трусливо бежал, надеясь вдалеке, в чаще леса, спрятаться от нахлынувших чувств.

ГЛАВА 3.

Вокруг Ведуна сидело два десятка детей. Минула десятая зима с их рождения, и как было принято в клане, настало время обучения. Каждый, рожденный ребенок, хотел он этого или нет, должен был узнать с какой стороны браться за меч, как оказать помощь, если твой товарищ поранился, познать основы ворожбы.

В первый год наставники, вкладывая в головы подопечных общие знания, потихоньку приучали детские тела к тяжелым будням взрослой жизни, присматривались к ним, выискивая и отмечая способности ребенка.

К третьему году обучения наставники определившись, направляли своих подопечных в дома знаний, где подросшая детвора начинала свой путь во взрослую жизнь. Всего было три дома знаний. Дом Огня воспитывал в своих стенах воинов, следопытов, охотников. Зеленый дом отвечал за обучение строителей, пахарей, ремесленников.

И дом Воды, самый малочисленный. В нем находили пристанище обладатели дара и лекари.

Сидя на поляне в окружении детей первого года обучения, Ведун рассказывал о травах, все чаще задерживал взгляд на Надмире. Парнишка был неугомонным и ничем не отличался от других, кроме двух особенностей. Первой особенностью была, несвойственная для детворы этого возраста, тяга к знаниям. Второй необычной чертой было желание побольше узнать о своих родителях. Он единственный из детей, родившихся после праздника первой ночи, не мог смириться с мыслью, что для них клан являлся и отцом, и матерью. Колдун не раз замечал, как Надмир с завистью смотрел на детей, которые жили со своими родителями, не смотря на то, что такие семьи для клана были редкостью, и как правило, жили гораздо бедней, чем дети клана. В остальном он был как все, участвовал во всех играх и шалостях своих сверстников, носясь со сбитыми коленками и суя всюду свой нос.

ГЛАВА 4.

Тихую, размеренную жизнь на заставе прервал удар набата.

Люди, побросав все, старались побыстрей занять своё место, закрепленное за ними на случай тревоги. Вен, заслышав предупредительный сигнал, отложил в сторону сеть.

Да что ты будешь делать, – огорчено проговорил он, – в коем разе собрался что-то для себя сделать, и надо же принесла кого-то нелегкая.

Он, натянул легкую броню, затягивая на ходу ремни доспехов, вышел из дому и направился к въездной башне.

За последние пятнадцать лет голова его стала белой, да и глубокая складка межу бровей говорила о том, что прошедшие годы были нелегкие.

Поднявшись на стену, Вен увидел очертания пяти судов, осторожно подбирающихся к заставе. Неторопливость и угловатость движений кораблей выдавало в них чужаков, которые впервые решили пристать к их причалу.

Тяжело идут, – заметил подошедший Лен, десятник порубежников и первый помощник Вена.

Это и странно, времечко нынче не торговое, – согласился старший над заставой.

Ладьи плыли едва, не черпая воду бортами, в трех – четырех локтях возвышающиеся над водой. Парус был убран и подвязан, лишив возможности разглядеть герб владельца. Большие весла с трудом заставляли двигаться эти чудовища. Тяжело опускаясь в воду, они трещали и гнулись, но все же толкали перегруженные корабли вперед.

Ох, не нравятся мне енти гости, и людишек на палубе нет, – беспокойно вздыхал Лен, вглядываясь в даль, – уж не мор ли у них на борту? Чего прятаться, коль все в порядке. Ох, не к добру енто. Кто таки? Могуть, ты старшой узрел, откуда народец? – не унимался, вечно недовольный, десятник.

А леший их разберешь? Ладьи вроде как ленгские, а щиты сам видишь, – Вен ткнул пальцем в ближайший корабль, – северяне, они больше с круглыми ходят. Подымай-ка ты дружину, – подумав немного, приказал Вен.

Дык, ребяты уж готовы. Вот, любо дорого смотреть, – сказал Лен, с гордостью указывая на воинов своего десятка, которые уже успели облачиться в броню и выстроиться под стеной в ожидании приказа.