- Он твой родич? - изумленно спросил Оиси.
Алый отрицательно помотал головой.
- Тебе объяснять бесполезно... Попробую... Слушай!.. Я, - он ткнул себя пальцем в грудь, - буду рожден через пять столетий... В двадцать третьем веке... А в конце двадцатого будут найдены незавершенные рукописи Харикавы. Старик опередил свою эпоху. Он сумел угадать истинную природу времени, создать теорию... Но в семнадцатом веке Харикаву убили. Ты убил. Он не закончит своей работы, и воспользоваться ею смогут только внуки нашедших рукопись. Если ты не поднимешь на него сегодня меча, Харикава проживет еще несколько лет, допишет книгу и уже в первом десятилетии XXI века можно будет построить машину времени...
Оиси слушал Алого с сочувствующей улыбкой, не понимал сказанного, думал, что умирающий бредит. Но трогательная забота о старике поразила самурая.
Алый, лихорадочно блестя глазами, продолжал:
- Ты, наверное, не понимаешь, как можно спасти человека, которого убили пять столетий назад? Да, для моей истории Харикава уже потерян безвозвратно. Но если ты послушаешься меня, возникнет новая ветвь реальности, параллельная нашей. В ней Харикава останется жив...
Алый застонал и на минуту забылся. Но потом снова разлепил веки.
- Мы сами пишем историю человечества... И я верю, что настанет день, когда люди параллельных времен сольются в единый союз... И тогда во всей Вселенной не будет ничего сильнее Человека! Я верю. Нас с Иваном послали выручать Харикаву, помешать ему встретиться с тобой... И мы опоздали...
- Ты умираешь, - прервал его Оиси. - Прекрати лишние разговоры и помолись лучше, чтобы предстать перед Творцом со спокойной совестью!
- Думаешь, я брежу? - Алый рывком поднялся на локте и заскрежетал зубами от боли. - Думаешь, это бред? Смотри!
Он вперил взгляд в бамбуковую чащу. Лицо его окаменело, только синяя жилка билась на потном виске.
И Оиси увидел... Один за другим на границе зарослей надламывались и ложились на снег стволы бамбука. Скоро на этом месте образовалась глубокая просека.
Алый снова застонал и откинулся затылком на комель пня. Лицо его было как кусок мрамора.
- Я бы и с тобой мог так же... Не хочу! Противно это... Отпусти старика!
Крисито нахмурился.
- Ты демон? - спросил он с угрозой в голосе.
- Да не демон я! - Алый страдальчески сморщился. - Человек!.. И ты человек! Неужели мы, люди, не сможем понять друг друга?.. Но на какой бы поступок ты сейчас ни решился, прежде подумай. Ты на то и человек, чтобы думать! Не забывай этого! А сейчас отойди подальше. Я вызову Ивана...
Оиси послушно отошел. Он уже не испугался, когда из просеки на поляну полезла Машина. Волнообразно двигая кривыми ножками, она подковыляла к Алому, зависла над ним и вдруг легла на него плоским брюхом. Крисито представил себе, что стало с незнакомцем под такой тушей, и ему сделалось нехорошо. Но когда чудовище поднялось и растаяло в воздухе, на том месте, где только что сидел человек, остался лишь раздавленный трухлявый пень.
Крисито молча смотрел на вдавленные в мерзлую землю щепки. В голове его было пусто и гулко, словно она и не голова вовсе. Потом в ней появилась первая мысль: "Ты на то и человек, чтобы думать".
Кто-то положил руку ему на плечо. Рядом стоял Харикава.
- Я готов! - сказал он. - Будем биться!
Оиси скользнул взглядом по стоптанным соломенным варадзи [обувь для дальних путешествий] на ногах старого самурая, по одежде с прилипшим к ней снежным крошевом, по иззубренному в поединках с разбойниками мечу в костлявых пальцах, по усталому, решительному лицу его, и выше: по небу, где высоко над их головами рождался новый день. Потом он спросил:
- Скажите, сэнсэй, как звали вашу дочь?
