Серафим Саровский - [72]
Этот бес «помог» Мотовилову во время обучения в Казанском университете, куда он поступил на словесный (филологический) факультет. «В половине университетского курса с Мотовиловым произошел случай, необыкновенно характерный как для всего, так и для той эпохи, которая его воспитала. В своих записках он туманно говорит, что «этот случай его поверг в такую бездну отчаяния, что он не мог его пережить, ибо должен был лишиться и своей дворянской чести, и дворянского звания, и быть отдану в солдаты». По словам Елены Ивановны, этот случай, это страшное несчастье, так потрясшее Мотовилова, был поцелуй, брошенный им в университетском коридоре одной барышне.
Поцелуй этот был замечен начальством, которое придало ему такое значение, что Мотовилов счел себя окончательно погибшим. Особенно его страшила мысль, что он убьет свою маменьку. А любил он свою маменьку так, как только могло уметь любить его чистое сыновнее сердце»>{439}.
Во-первых, из этой цитаты можно сделать вывод — эпоха виновата в случившемся, а не предрасположенность юного студента к неадекватным действиям.
Во-вторых, в российских высших учебных заведениях в это время еще не обучались женщины и «барышня» была явно не из простых посетителей. Сексуальная одержимость Мотовилова начала проявляться у него уже в период студенческой вольницы (когда от роду ему было 14–15 лет).
В-третьих, совершенно непонятное желание сыновнего сердца убить любимую маменьку. Такая безумная мысль была у Мотовилова, и хорошо, что «маменька» была в это время далеко от сына.
Удрученный студент направляется к Черному озеру с намерением утопиться, но явление над озером образа Казанской Божией Матери останавливает его от совершения столь тяжкого греха. А вскоре дело удалось замять без последствий.
По окончании университета семнадцатилетний Мотовилов возвращается в родное поместье, где вскоре становится полноправным хозяином, так как умирает мама, оставив сыну большое наследство — имения располагались в трех губерниях: Нижегородской, Симбирской, Ярославской — и пятнадцатилетнюю сестру на попечении.
Об этом периоде известно очень мало, но некоторое представление можно составить по рассказу самого Мотовилова, который описывает свою беседу со старцем, состоявшуюся в октябре 1831 года.
«Тут батюшка отец Серафим приостановился и как бы задумался, и, вдруг свернув речь на другое, внезапно спросил:
— А что, ваше Боголюбие, вы сделали с девушкой вашего дворового человека, что у вас жила?
Я так и обмер, испугавшись и прозорливости старца, и вместе того, что как бы он не стал бранить меня за мой грех… Но старец, не дожидаясь моего ответа, стал продолжать:
— Святая Церковь Господня в правилах своих соборных так узаконяет, что, если кто поемлет свободную девушку и живет с нею, тот обязан жениться на ней после, и это долг требует того. Ежели девица не пожелает того, то устроить ее жизнь настолько безбедно, чтоб она уже потом по одной тяготе бедности не могла впасть в новые грехи и всегда благодарила бы Господа.
После этих слов мне стало легче на душе.
— Я так и сделал! — сказал я батюшке отцу Серафиму.
— Ну, — отвечал он, — и вельми хорошо, что так вы сделали, и да благословит вас Господь Бог!.. А были ли у вас от нее дети?
Я отвечал:
— Были: сын и дочь!
— Живы ли они?
— Нет!
— Ну, — сказал он, — когда нет, то да упокоит их Господь Бог во Царствии Своем. А когда бы живы были, то надлежало бы вам воспитать их в страхе Божием, ибо, ваше Боголюбие, не надобно презирать и незаконнорожденных детей — они не виноваты в своем появлении на свет. Да и родителей их лучше не осуждать, ибо неосуждение есть половина спасения… Был, например, случай в Греции: вельможа царский, ехавший через реку, увидел девушку, моющую платье. Пленившись ее красотой и узнав, что она дочь вдовицы, пребыл с нею. После этого девица эта увидела сон, будто звезда пресветлая скатилась ей в утробу. Некий великий и Боговдохновенный старец, к коему она и мать его обратились, возвещая бывшее, объяснил им, что родится некто великий от этой дочери. И родился батюшка угодник Божий Феодор Сикеот, хранить которого к нему приставил Господь, кроме ангела хранителя, еще и великомученика Георгия Победоносца… Слава Богу! Вельми хорошо сделали вы, что наградили ту девицу и отдали ее замуж… Но, ваше Боголюбие, жизнь велика и в жизни многое случается. Бывают и такие случаи, что вы ли, или другой какой мужчина хоть и не имеете не только никакого близкого дела с девицей, но даже и мало знакомы с нею, а девицу ту станут поносить за вас ли, или за кого другого, и станут говорить: ближняя-де она его и он-де живет с нею, то хоть и есть пословица, крайне, впрочем, неугодная Богу, что быль-де молодцу — не укор, и хоть мужчин и не укоряют много за это, но девице, даже и сохранившей целомудрие, потеря честного имени и доброй славы — хуже смерти. Молю и прошу, ваше Боголюбие, не презрите словес и не забудьте убогой просьбы моей…
Тут Батюшка поклонился мне до лица земли и вставши продолжал:
