Серафим Саровский - [54]
В архиве монастыря обнаружена переписка игумена Иерофея с большим знатоком и почитателем жизни отца Серафима Александром Дмитриевичем Иноземцевым, директором Казанской гимназии. Переписка состоялась в связи с подготовкой пятого издания «Жития преподобного отца нашего…» и содержит просьбу к Александру Дмитриевичу помочь исправить и удалить ошибки, содержавшиеся в предыдущих четырех изданиях. Самое удивительное, что, не работая с монастырским архивом, Иноземцев, проведя только анализ житийной литературы, сделал любопытные выводы. Вот один из них: «Старец удалился в пустыню не в 1794, а в 1797 г. (цифра 4 есть недосмотр корректора первого жития). Это видно как из безсрочнаго (а не на год) билета его… так и из того, что по Сказанию… Георгия (…Саровский гостинник Гурий, современник старца), первоначально изданному в Маяке за 1844 г. <…> Отец Серафим священнодействовал «в течение трех лет» с сентября 1793 г.»>{334} (то есть с момента рукоположения в иеромонахи. — В. С.).
В итоге мы получаем две даты: 20 ноября 1794 года и 20 ноября 1797-го. Попробуем разобраться для начала в доводах А. Д. Иноземцева. Самый главный вопрос: существовал ли в природе этот отпускной билет, датированный 1794-м или 1797 годом? 1794-й следует исключить по следующим причинам: 6 ноября скончался настоятель Пахомий; 12 ноября общим собранием братии на должность строителя избран отец Исайя; только 16 декабря отец Исайя в Тамбове приведен к присяге>{335}, потому назвать его строителем до изучаемого момента нельзя. Не мог иеромонах Исайя как строитель выписать отпускной билет 20 ноября 1794 года. И вдвойне прав Иноземцев в том, что выписанный билет являлся бессрочным, проще говоря, данная бумага выписана единожды, что видно и из самого документа: «Впредь ему никому не препятствовать…» Взяв в руки словарь русского языка, читаем: «Впредь — на будущее время, в будущем».
Какая существовала необходимость в ежегодном письменном подтверждении, что иеромонах Серафим уволен в пустынь? Да, в конце XVIII века существовали некоторые препятствия к свободному передвижению по России, но в данном случае здесь совсем иная ситуация. Дальняя пустынь располагалась в пределах монастырских владений, они на многие километры раскинулись вокруг нее. Спрашивается, зачем выписывать отпускной билет? Это так же нелепо, как если бы владелица поместья в деревне Балыко-во (окрестности Саровского монастыря) госпожа Татищева принялась выписывать отпускные билеты своим крестьянам, отправляющимся на сенокос. Для составления билета должна возникнуть веская причина. Такой причиной могли быть события, происходившие в Саровской пустыни весной 1797 года.
5 мая в пустынь пришел отряд солдат Выборгского мушкетерского полка в количестве тридцати восьми человек под командованием поручика А. И. Нейгардта>{336}. Цель прихода — обеспечение охраны предполагаемого пути следования по Темниковскому тракту императора Павла I. Можно не сомневаться, что солдаты прочесали весь лес вокруг Саровской пустыни и оставили в покое одиноко живущего отшельника, ибо у него имелся на руках отпускной билет на проживание от строителя за подписью и печатью. Именно для предъявления им и был предназначен монастырский документ. Дата 20 ноября, возможно, дописана позднее. «Пришел 20 ноября», «ушел 20 ноября» — явное искусственное сближение двух событий. Самого отпускного билета до настоящего времени найти не удалось (только его черновик).
Точная дата ухода в пустынь обнаружена в рукописном собрании Саровской пустыни в РГАДА, где сохранилась следующая запись: «Отлучися от обители отец Серафим совершенно на житие в пустыню, месяца августа в дню 27 числа 1794 года»>{337}. Так что правы были первые биографы, утверждая, что ушел старец в пустынь «1794 года осенним днем».
А игумен Иерофей при подготовке пятого издания «Жития» поступил «мудрее»: когда книга увидела свет, отпускной билет в ней был уже датирован 20 ноября 1794 года>{338}.
Располагалась пустынная келья в пяти верстах от монастыря на правом берегу реки Саровки. Вот описание пустыни, относящееся к 1890-м годам: «Келлия была большая, пятистенная с сенями и крыльцом (с южной стороны), над коим был навесец на столбиках, крыльцо было о трех приступках. В сенцах был огорожен чуланчик, в котором было оконце; в келлии было только одно волоковое окно. Печь стояла в северо-западном углу келлии, и топилась из нея. Под полом келлии был погребок. К сенцам с западной стороны была сделана бревенчатая пристройка, служившая и двором и сараем, ход в нее был со вне, с южной стороны. Все это было покрыто двускатною тесовою кровлею — в одну связь в застрехи. Саженях в десяти от келлии на берегу вырыта была пещерка, в которую иногда уединялся о. Серафим. Внизу под горою был колодезь — родник. Вокруг келлии был огород, обнесенный жердневым забором, в столбах»>{339}.
Обнаружена запись в монастырских делах за 1814 год о том, что на Дальней пустыни разобран мшаник для пчел>{340} и перевезен на Маслиху[71]. Игумен Исайя II подтверждает это в своей переписке с иеромонахом Авелем: «У старца Серафима в пустыне был подле кельи пчельник и несколько пеньков пчел»
