Серафим Саровский - [12]

В 1807 году скончался второй со времени поступления отца Серафима в монастырь настоятель отец Исайя. Они были связаны истинно братской любовью и близки духом. Когда отец Исайя был бодр и здоров, то сам ходил в пустыньку к подвижнику, дорожа его беседами. В последний год настоятель по болезни сложил с себя звание, и по общему желанию братии жребий пал на отца Серафима. И на этот раз он отказался от предлагаемой чести. В настоятели был избран казначей Нифонт. А отец Исайя, доживая последние месяцы, не мог отказать себе в духовном утешении от беседы с отцом Серафимом, и братия возила его в тележке в пустынь к отшельнику.

Кончина отца Исайи тяжело отразилась на батюшке Серафиме. Три любимых старца, из которых отец Пахомий и отец Иосиф руководили его первыми иноческими шагами, лежали в могилах. Он сам уже прожил полвека. И новое поколение иноков не могло дать его привязчивой душе того, что давало общение с тремя духоносными старцами. Как ни ограничивал отец Серафим своего общения с миром, но с уходом из жизни этих людей он точно осиротел.

Печаль души своей, которая не должна брать верха над человеком, отец Серафим решил смирить новым подвигом — молчальничеством. Он более не выходил из кельи, если кто-то навещал его. Встречаясь с кем-нибудь в лесу, падал лицом к земле и не вставал, пока не уходили от него, перестал даже ходить в монастырь по праздникам. Раз в неделю послушник приносил ему из Сарова пищу. Это было трудное послушание, особенно зимой, когда к келье батюшки дороги не было, приходилось брести по сугробам с тяжелой котомкой.

Но не было недовольных: взглянуть на молчальника почитали за честь. Послушник подходил к келье, произносил Иисусову молитву, а старец, отвечая про себя «аминь», отворял дверь сеней и ждал, опустив глаза в пол, когда пришедший выложит еду в специальный лоточек, на котором уже лежал или маленький кусочек хлеба, или щепотка капусты, обозначавшие то, что нужно принести в следующий раз. Послушник уходил, так и не услышав голоса старца.

Таково было внешнее выражение молчальничества. Значение же и сущность его состояли не в наружном удалении от общения, но в безмолвии ума, в отречении от всяких житейских помыслов для чистейшего посвящения себя Богу.

Подвиг молчальничества продолжался более трех лет. К нему отец Серафим присоединил и еще один из самых труднейших, на который и в древности решались весьма немногие подвижники и который казался невыносимо тяжек в последующие времена. То было столпничество.

На полпути от кельи к монастырю лежала громадная гранитная скала. На эту скалу отец Серафим стал восходить при наступлении всякой ночи. Он молился или на коленях, или стоя, воздев руки вверх и взывая словами мытаревой молитвы: «Боже, милостив буди мне, грешному!» В келье своей он поставил другой небольшой камень и в том же положении молился на нем весь день, сходя с него только для краткого отдыха и принятия пищи. В этом великом подвиге отец Серафим провел тысячу дней и тысячу ночей.

Чем вызван был такого рода подвиг? Подвижника стали одолевать хульные помыслы: худые мысли против тех святынь, которым он поклонялся с детства, которые вызывали страшное, томящее чувство, что Бога нет. Откуда сие? Может, вся предыдущая аскетическая жизнь была напрасна? Отнюдь нет.

Все кажется светлым, радостным, радужным в присутствии любимого человека, все самое прекрасное без него представляется никчемным и ненужным. Те же ощущения переживает душа относительно Бога. Люди, живущие в Боге, всегда полны трепетного чувства Его вездеприсутствия, радуются Ему во всякую минуту своей жизни, — еще больше, чем радуется человек встрече с любимым в самые напряженные дни своей любви. Воспитать и развить в себе это реальное ощущение присутствия Божия составляет главнейшую задачу отрешившегося от мира сего.

Не был исключением и отец Серафим. Величайшие из подвижников переживали самую тяжелую борьбу в конце своего духовного подвига при восхождении на высочайшую ступень: по попущению Божию их начинала в сильной степени волновать мысленная брань — хульные помыслы против Бога. Преодолел это искушение великий старец Серафим Саровский тысячедневной молитвой на камне с воздетыми руками.

С тех пор начиналось ничем уже более не прерываемое, постоянное веселие духа. За периодом полной богооставленности — неизреченная вечная радость, не омрачаемая никакими искушениями и скорбями.

От стояния на камнях, от трудности этого молитвенного подвига в ногах снова появилась болезнь, которая до самой смерти не переставала мучить его. Подвиги сии он проводил в такой тайне, что ни одна душа человеческая не ведала о них и не догадывалась. Перед смертью, чтобы не остаться загадкой для людей, по примеру других подвижников, он в назидание слушателям рассказал и о своем трехлетнем столпничестве. При этом один из слушателей заметил, что подвиг этот выше сил человеческих. Старец ответил:

— Святой Симеон Столпник сорок семь лет стоял на столпе. А мои труды похожи ли на его подвиг?

Собеседник заметил, что старец, вероятно, в это время ощущал действие благодати.

— Да, иначе сил человеческих не хватило бы… Когда в сердце есть умиление, то и Бог бывает с нами.