Сэр Вальтер Скотт и его мир - [27]

КОМПАНЬОН

«Песни шотландской границы» вышли «в почтенном издательстве Кейделл Дэвис, что на Стрэнде», а печатались — стараниями Скотта — у его приятеля по школьной скамье Джеймса Баллантайна, ставшего к тому времени преуспевающим владельцем газеты «Келсо мейл» и печатником, требовательным к себе и с хорошим вкусом. «Когда появилась книга, — позднее вспоминал Скотт, — слово „Келсо“ в выходных данных озадачило любителей типографского дела, которые слыхом не слыхивали про это название и поразились тому, что столь скромный городок дал образчик столь совершенной печати». Еще в 1800 году Скотт убеждал Баллантайна перебраться в Эдинбург, но тот не спешил и лишь в 1802 году, оставив газету на самого младшего из братьев, Сэнди, установил свои печатные станки в двух комнатах на Эббихилл, близ Холируда. Однако из-за обилия заказов на печатание юридических документов, которые устраивал ему Скотт, Баллантайну скоро стало тесно, и он сначала перебрался в Фоулис-Клоуз на Кэнонгейте, а потом занял более обширное помещение в ПолзУорк по северной стороне Кэнонгейт у начала Лейтова переулка.

Первое лондонское издание «Песни последнего менестреля» вышло у «Лонгмана, Херста, Риса и Орма» (у них же в 1803 году вышли второе издание «Менестреля» и третий том «Песен»), а отпечатал его Баллантайн, который также самым тщательным образом вычитал гранки; начиная с «Песен», он выступал при Скотте в роли корректора почти до самой смерти писателя. Тем временем эдинбургский издатель Арчибальд Констебл внимательно следил за литературными успехами Скотта. Он уже приобрел четвертую часть прав на «Песни» и опубликовал «Сэра Тристрама». Теперь он купил у Лонгмана четвертую часть прав на «Менестреля». Так в жизнь Скотта прочно вошли Констебл и Баллантайн, каждому из которых предстояло сыграть роковую роль в его денежных делах.

Родившийся в 1774 году, Арчибальд Констебл в 1788-м поступил учеником к одному эдинбургскому книгопродавцу, затем сам стал таковым, а потом заодно и издателем. В 1802 году он основал «Эдинбургское обозрение», и под его руководством журнал быстро приобрел широкую популярность. Среди шотландских да, если на то пошло, и английских издателей Констеблу не было равных. «Отказавшись от принятой практики, основанной на скупости и осмотрительности, — писал Кокберн, — Констебл выступал главным покровителем всех многообещающих изданий и своими неслыханными гонорарами ставил в тупик не только деловых конкурентов, но даже собственных авторов. По десять, а то и по двадцать гиней за страницу критического обзора, от двух до трех тысяч фунтов за стихотворение и по тысяче за каждое из двух философских эссе — это извлекало авторов из их каморок, где в противном случае они были бы обречены на полуголодное существование, и превратило Эдинбург в литературный рынок, чья слава пошла далеко, к вящей гордости его обитателей».

Успех «Менестреля» заставил Джона Баллантайна поднапрячься. Чтобы удовлетворить спрос на книгу, ему пришлось попридержать остальные заказы. Требовалось также обновить типографское оборудование. Он обратился к Скотту за помощью, и просьба оказалась как нельзя вовремя. Скотт еще не надумал превратить литературу в основное свое ремесло — по его выражению, ей надлежало служить ему посохом, а не опорой, — но было ясно, что он вознамерился уделять ей много времени, и, если верить предзнаменованиям, не без выгоды. Дядюшкино наследство в основном оставалось нетронутым. Если ему удастся обеспечить Баллантайна заказами, притом на печатание не только своих работ, но и потока судебных бумаг, а также переизданий разного рода исторических сочинений и книг о древностях — с этой идеей, за которую, по его мнению, все издатели должны были ухватиться, Скотт носился давно, — то Баллантайну, печатнику первоклассному, был гарантирован успех. Скотта тешила мысль стать незримым распорядителем типографского дела Баллантайна. К тому же он надеялся прилично на этом заработать. В результате в мае 1805 года он подписал с Баллантайном соглашение о товариществе. По переезде печатника в Эдинбург он уже ссудил ему 500 фунтов; теперь он выдал еще полторы тысячи, и было решено, что Баллантайну как действующему компаньону полагается треть от всех прибылей, остальные две трети делятся между партнерами соразмерно с вложенным капиталом, то есть фактически почти поровну.

Сделав первый шаг, Скотт попытался заинтересовать издателей грандиозными прожектами изданий, которые, разумеется, должны были печататься у Баллантайна. Самый внушительный замысел — собрание британских поэтов в ста с лишним томах — провалился. Больший успех сопутствовал планам публикации сочинений Драйдена 90 в восемнадцати томах под редакцией Скотта — он сумел убедить лондонского книгопродавца Уильяма Миллера взяться за это дело, оговорив, что печатать поручат Баллантайну. В жизни Скотта начался период редакторской лихорадки: помимо Драйдена, который требовал большой работы, были еще сочинения мемуаристов XVII века, старинные трактаты, различные альманахи и сборники, посвященные древностям. Он выполнял работу с какой-то непринужденной легкостью, опираясь на широкую эрудицию и богатую память. Издатели, которых он склонял ко всем этим начинаниям, имели от них мало выгоды, а то и вообще ничего не имели. Но Баллантайну неизменно доставались заказы, и Скотт мог всегда рассчитывать на свою треть от прибыли. Правда, риск они тоже делили пополам.