Сэр рыцарь Лис - [33]
– Прибыл за расчётом.
– Отлично, – согласился я, сразу же залезая в кеб. – Уплачу, как только довезёте до места.
Кебмен выплюнул огрызок сигары, постучал копытом в грудь, словно бы выбивая никотиновую копоть из лёгких, и кивнул. Машина заскрипела колёсами, поддавая пару.
Чалый на водительском сиденье, прокашливаясь, брал первые ноты, значит, пения не избежать. Тот же Фрэнсис как-то обмолвился, что профсоюз кебменов завален петициями с просьбами (требованиями, приказами, мольбами) не петь! Но глава профсоюза пони Чеша игнорировал нарастающее возмущение пассажиров, твёрдо убеждённый в том, что всё это лишь коварные происки конкурентов. Ибо как же такое возможно – быть кебменом и не петь?!
Что ж, надо признать, что тексты я слышал и похуже, а голос у чалого возницы был вполне приятный, с гнусавой, проникновенной хрипотцой. К тому же мелодия запоминалась, так что в целом доехали мы достаточно быстро, с комфортом и без приключений. Последние дожидались меня, стоило расплатиться с кебменом на оживлённом перекрёстке.
– Подождать? – осмотревшись по сторонам, предложил возница, приняв монеты.
– Благодарю, но не знаю, насколько долго задержусь, – вежливо отказался я, выйдя перед старым дровяным складом (конюшней, сараем?), ворота которого были свежевыкрашены в два цвета – красный и чёрный. Там же неуверенно топтались несколько молодых людей разного социального статуса, а самое главное, что среди них я заметил Большого Вилли. Что бы ни имел в виду мой вечно недоговаривающий учитель, а это место явно соответствовало искомому.
Решив не предпринимать слишком активных шагов до так называемой разведки на месте, я решил смешаться с толпой. Первое время, минуты три, мне это преотличнейше удавалось, пока бывший главарь уличной банды не осознал, кого, собственно, он видит.
– Эдмунд Кроули? – не сразу поверил он и даже потёр глаза. – А ты-то с чего сюда припёрся?
– Хочу вступить в клуб недающих.
– Тех, кому не дают!
– А, ну да, – поправился я, раскрывая ладонь с красной и чёрной таблетками. – Вот пропуск!
– Это не пропуск, а знак того, что ты разделяешь наши убеждения!
– Э-э, какие именно? – заинтересовался кто-то из толпы, и его поддержали другие:
– Нам тоже интересно. А здесь будут давать? Красное и чёрное – это по роману Стендаля? Но он же француз, им всем дают!
– Правильно ли я понял, что красная означает девственницу, а чёрная негритянку? Почему сразу нет, а вы бы отказались?
– Джентльмены, а я собрал шесть красных и четыре чёрных, какие мне следуют льготы? А преференции? А дотации? А хотя бы…
– Да не знаю я ничего! – взвыл Большой Вилли, стараясь не упустить меня из виду. – Отвалите от меня, придурки! Его хватайте, он красавчик!
В этот момент из-за забора раздался характерный переливчатый свист вроде того, каким обмениваются мексиканские пастухи, а потом обе створки ворот распахнулись.
– Заходите, о собратья!
Естественно, стадо ломанулось в проход, и меня практически внесло вместе со всеми. Сначала мне показалось, что ситуация немного выходит из-под контроля, но, поскольку ни бежать, ни драться возможности не было, я решил, образно выражаясь, «не взбивать молоко лапками». Думаю, каждый из нас слышал эту историю про лягушку в крынке? Смысл её в том, что действовать надо, лишь когда совсем припрёт, но не раньше. Тем более что самое интересное, кажется, начиналось только сейчас…
Когда в бывшей конюшне или сарае собралось не менее полусотни мужчин самого разного возраста, от четырнадцати до семидесяти включительно, двери закрылись, а электрические фонари худо-бедно осветили импровизированную сцену. На груду старых ящиков, покрытых полосами чёрной и красной ткани, вскарабкался лысеющий господин средних лет, в потёртом пальто, явно с чужого плеча. Меня ещё неприятно удивило обильное количество прыщей, усыпавших его широкое лицо.
Впрочем, голос оказался ещё хуже, словно ржавой пилой возили туда-сюда по хрустальной вазе.
– Собратья! Братья, братаны, брателло, бро! Я такой же, как вы! Я изгой! Мы все изгои! А почему? Я спрашиваю: почему? Потому что мы – не такие-э!
Собравшаяся толпа помалкивала, поскольку, какие не такие, не понял пока тоже никто.
– Мне не дают. И вам не дают! Никому из нас не дают проклятые женщины! Мы обязаны трудиться, впахивать, работать на них день за днём до седьмого пота, до кровавых мозолей, а они всё равно нас игнорируют! Женщинам же ничего этого не нужно, им достаточно всего лишь давать, а за это всё остальное им принесут мужчины: еду, вещи, достаток, деньги, дом! Где же справедливость?!
Видимо, тезис о том, что все мужчины неутомимые и бескорыстные труженики, споров не вызвал, некоторые даже согласно загомонили.
– Почему государство не стоит на защите таких, как мы? Ведь наши руки обеспечивают благосостояние всей Великобритании! Женщины бесстыдно пользуются плодами наших трудов и не дают! Вообще не дают, нигде, никак! Надо положить этому конец! Надо бороться за свои права, о собратья!
