Сэр Найджел Лоринг; Белый отряд: Романы - [274]

, и выпьем по стаканчику мюскадена, уж очень я доволен, что опять среди своих.

При виде этого человека Аллейн словно прирос к месту, а звук его голоса вызвал в нем бурную радость, и он едва сдержался, чтоб не закричать во все горло. Но Аллейна ожидала еще бóльшая радость. Пока он стоял, окошко наверху распахнулось, и человек, которого он там приметил раньше, высунулся наружу и крикнул:

— Эйлвард, я только что видел весьма достойного всадника, ехавшего сюда, хоть мне и не удалось разглядеть, есть ли у него герб. Дождись его и скажи, что здесь остановился смиреннейший английский рыцарь, и, если незнакомец желает отличиться, дал какой-нибудь обет или хочет заслужить благосклонность своей дамы, так я готов ему помочь в этом.

Тут Эйлвард, шаркая ногами, вышел из-за деревьев, и через миг он и Аллейн уже обнимались, хлопали друг друга по плечам, смеялись и восторженно кричали. Тем временем прибежал с обнаженным мечом сэр Найджел, ибо ему почудилось, что между ними уже завязалась драка, и тотчас попал прямо в объятия своего оруженосца, и в конце концов все трое от шумных восклицаний, поздравлений и бесконечных расспросов даже охрипли.

По пути домой через лес Аллейн узнал их удивительную историю. Когда взятый в плен сэр Найджел пришел в сознание, он был вместе со своим товарищем отправлен морем в замок победителя; их захватил берберийский корсар, и вместо необременительной жизни в плену их ожидала скамья гребцов на пиратской галере. Но в порту сэр Найджел убил капитана-мавра, а потом он и Эйлвард подплыли к каботажному суденышку, завладели им и возвратились в Англию с богатой добычей в награду за все свои мытарства. Слушая этот удивительный рассказ, Аллейн не заметил, как протекло время, — наступили сумерки, показалась темная Туинхэмская башня и косые лучи вечернего солнца легли на подернутую рябью реку Эйвон. Можно себе представить, какая радость царила в тот вечер в замке Туинхэм и какие богатые дары с мавританского судна были переданы в часовню отца Христофора!

Сэр Найджел дожил до глубокой старости, его славили и благословляли. Он уже не принимал участия в боевых походах, зато не пропускал ни одного турнира, происходившего в окружности тридцати миль; и хампширская молодежь чрезвычайно высоко ценила каждую его похвалу их умению ездить верхом и владеть оружием. Так жил он и так умер в родном графстве, всеми уважаемый, счастливейший человек.

Сэру Аллейну Эдриксону и его прекрасной супруге также нельзя было пожаловаться на судьбу. Он дважды сражался во Франции и возвращался домой, овеянный славой. Ему дали видную должность при дворе, и он прожил много лет в Виндзоре в царствование Ричарда II и Генриха IV, был пожалован орденом Подвязки, слыл храбрым воином, прямодушным человеком и пользовался репутацией тонкого ценителя и покровителя всех искусств и наук, возвышающих и облагораживающих душу.

Что касается Джона, то он взял себе в жены деревенскую девушку и обосновался в Линдхерсте, где благодаря своим пяти тысячам крон стал на много миль в окружности самым богатым землевладельцем недворянского происхождения. В течение долгих лет он каждый вечер пил эль в «Пестром кобчике», эта гостиница принадлежала теперь его приятелю Эйлварду, женившемуся на славной вдовушке, которой в былые времена он доверил свою добычу. Все силачи и лучшие стрелки округи собирались здесь, чтоб помериться силой с Джоном или же меткостью в стрельбе с Эйлвардом, и хотя победитель получал в виде приза серебряный шиллинг, не было слухов, чтобы кто-нибудь на этом деле разбогател. Так они и жили, эти простые, грубые, однако честные и справедливые люди — по-своему веселой, здоровой жизнью. Возблагодарим же господа бога, если мы уже освободились от присущих им пороков. И попросим бога, чтоб он даровал нам их добродетели. Может быть, небо вновь потемнеет и затянется тучами, и опять настанет день, когда Англии понадобятся ее сыны, будь то на суше или на море. Неужели они не откликнутся на ее зов?