Сэр Найджел - [100]

Мясник беспомощно посмотрел по сторонам — при нем не было никакого оружия, кроме кинжала. И тут его взгляд упал на алые розы Найджела.

— Ты благородной крови и носишь герб! — крикнул он. — Я сдаюсь тебе.

— А я не принимаю твоей сдачи, подлый негодяй, — ответил Найджел. — Бери оружие и защищайся! Саймон, дай ему свой меч.

— Нет, я еще в здравом уме, — сердито ответил воин. — Зачем же я дам осе жало?

— Дай ему меч, говорю тебе! Я не могу убить безоружного.

— Зато я могу! — крикнул подкравшийся к ним Эйлуорд. — Вперед, ребята! Не он ли научил нас, как подогревают холодную кровь?

Они набросились на него, как стая волков, и под натиском десятка обнаженных, обезумевших от ярости людей он с грохотом повалился на пол. Тщетно Найджел пытался оттащить их. Пытки и голод довели их до исступления, глаза у них горели бешенством, волосы вздыбились, зубы скрежетали. Мертвой хваткой вцепившись в воющего, рвущегося из их рук человека, они с грохотом и лязгом поволокли его за ноги к очагу и толкнули в огонь.

Металлическая фигура выкатилась на пол и приподнялась на колени, но ее тотчас опрокинули в бушующее пламя. Найджел вздрогнул и отвел глаза. Недавние пленники Мясника радостно вопили, били в ладоши и пинали его ногами, пока броня не раскалилась докрасна, а тогда пустились в пляс у очага.

Тут наконец явилась подмога. В туннеле замелькали факелы, зазвенело оружие. Подвал заполнили жандармы, а сверху донеслись крики и шум ложного штурма ворот. Во главе с Ноллесом и Найджелом жандармы незамедлительно овладели внутренним двором. Захваченные врасплох с тыла, защитники ворот побросали оружие, прося пощады. Внутренние ворота были распахнуты, и в них ворвались участники ложного штурма, за которыми в замок хлынули сотни разъяренных крестьян. Некоторые разбойники погибли с оружием в руках, но остальные были безжалостно перебиты, когда сдались. В живых не осталось ни единого, так как Ноллес дал клятву никого не щадить. Уже занималась заря, когда нагнали и прикончили последнего пособника Мясника. Замок оглашали крики и вопли солдат, с их голосами смешивался треск взламываемых дверей, за которыми в кладовых и потайных комнатах хранилось награбленное за одиннадцать лет — золото и драгоценные камни, атлас и бархат, золотая и серебряная посуда, пышные гобелены. Все это теперь принадлежало победителям, и в общей толчее каждый хватал что попадало под руку.

Поиски добычи возглавляли спасенные лучники, уже одетые и накормленные. Найджел, который стоял, опираясь на меч, возле арки больших ворот, увидел, что к нему, пошатываясь, бредет Эйлуорд с двумя узлами под правой и левой рукой, с третьим на спине и небольшим свертком в зубах. Поравнявшись со своим молодым господином, он на минуту сложил тяжелую ношу.

— Клянусь моими десятью пальцами, до чего же я рад, что отправился на войну! Лучше жизни и пожелать нельзя! — объявил он. — Тут у меня подарки всем тилфордским девушкам, а отцу больше никогда уж не надо будет дрожать перед уэверлийским ключарем. Ну а ты-то, сквайр Лоринг? Куда же это годится? Мы собираем жатву, а ты, кто засеял поле, уходишь с пустыми руками? Возьми-ка все это, благородный сэр, а я вернусь и поищу для себя еще.

Найджел улыбнулся и покачал головой.

— Твое заветное желание сбылось, а может быть, и мое, — ответил он.

Мгновение спустя к нему с протянутой рукой подошел Ноллес.

— Прошу у тебя прощения, Найджел, — сказал он. — В гневе я наговорил лишнего.

— Нет, благородный сэр. Я был виноват.

— Но тому, что мы сейчас в замке, я обязан тебе. Король узнает об этом. И Чандос тоже. Могу ли я сделать для тебя еще что-нибудь, Найджел, в доказательство моего к тебе сердечного уважения?

Сквайр покраснел от радости.

— Ты ведь пошлешь гонца в Англию с вестью о том, что произошло тут, благородный сэр?

— Как же иначе? Но не говори, Найджел, что ты хочешь быть моим гонцом! Проси чего-нибудь другого, ибо отпустить тебя я не могу.

— Боже упаси! — вскричал Найджел. — Клянусь святым Павлом, было бы трусостью и низостью покинуть тебя, когда впереди еще немало славных дел! Но мне бы хотелось послать с твоим гонцом весть от себя.

— Кому?

— Леди Мери, дочери старого сэра Джона Баттесторна, который живет близ Гилфорда.

— Но ты напишешь ей, Найджел? Весть от благородного человека его даме должна быть под печатью.

— Нет, он может пересказать ее устно.

— Так я передам ему твои слова. Отправляется он теперь же. Что же должна услышать от него леди Мери?

— Что я шлю ей мой смиренный привет и что святая Екатерина во второй раз была к нам милостива.

Глава XXII Как в Плоэрмель прибыл Робер Бомануар

В тот же день сэр Роберт Ноллес и его воины отправились дальше, не раз оглядываясь через плечо на два столба дыма, один широкий, другой поуже, поднимавшиеся над замком и крепостцой Ла-Броиньер. Каждый лучник, каждый жандарм тащил на плечах узел с добычей, и Ноллес сердито хмурился. Он с превеликой радостью приказал бы им бросить эти узлы у дороги, но уже пробовал такое средство и по опыту знал, что куда безопасней покуситься на кость, которую грызет медведь, чем на оплаченную кровью солдатскую добычу. Впрочем, до Плоэрмеля, куда они направлялись, оставалось всего два дня пути.