Сепсис - [32]
— Да! Это, наверное, тот мальчик на велике. Велик у него классный был.
— Какой велик? — Следователь поочередно посмотрел на Алексея, тетю Шуру и стоящего чуть поодаль водителя Юру. Тот, морщась от тупой боли в голове, махнул рукой:
— Не слушайте его. Никакой гранаты в машину никто не закладывал. Упал пацаненок с велика. Но все это на моих глазах было. Внутрь ничего он положить не мог… Я сидел за рулем, моя дверца была приоткрыта. А остальные — закрыты и стекла подняты.
— А почему вы решили, что взрывное устройство было подброшено внутрь. Судя по характеру… взрывное могло быть и под машиной… — дознаватель снова повернулся к мальчику и присел на корточки: — Ты, малец, если что видел, так говори, не бойся! Мы тебя в обиду не дадим…
— Я видел, как он под машину залез. И велик чуть не сломал.
— Да не слушайте его! — сердился водитель. Боль все усиливалась и теперь его раздражала любая мелочь. — Там пацан — совсем еще недоросль. Велосипед его… юзом понесло, вот он и влетел… Чтобы специально так упасть — профессиональным каскадером надо быть… Я сам все видел… Так что, отбросьте эту… версию.
Следователь поднялся и зачем-то отряхнул колени. Будто он на коленях стоял. А мальчуган обиженно засопел:
— Я сам видел. Он специально упал. И велик у него, как в цирке.
— Иди сюда, Валерий, — строго приказала тетя Шура, испытывающая глубочайшую досаду от того, что задержала, вот, Алексея Юрьевича, и пока она его отвлекала, машину взорвали. Не влезла бы она со своими бумажками — не случилось бы этой беды!
Дознаватель огорченно вздохнул — в который уже раз!
— Судя по характеру акта, это спланированное, целевое покушение. А значит, в интересах следствия, — он зачем-то открыл свою папку, — мы вынуждены провести аудит вашей финансовой деятельности.
Алексей посмотрел на него с нескрываемым презрением:
— Хорошая у вас работа, шеф! Не удастся найти террориста, — будем искать, за что бы ухватить жертву. Хорошая работа. Мне бы такую.
Он взял следователя под руку, но брезгливо, двумя пальцами, и повлек его в кабинет. Усадив в кресло туповатого, но ушлого следака, без обиняков заявил:
— Если вы начнете аудит — это отнимет у меня и моих сотрудников массу времени. И повлечет финансовые потери. Так ведь, шеф?
Тот солидно закивал, сложив губы дудочкой.
— Потому сделаем так: оформляйте этот взрыв, как несчастный случай. Там, бензобак шарахнул или газовый баллон… Ну не мне вас учить… — Дознаватель снова кивнул.
— А я в виде моих личных симпатий к вам сделаю вам презент. — Алексей вытащил из бумажника несколько стодолларовых купюр и неприязненно положил их следователю в карман пиджака. Уголки двух бумажек выглядывали из кармашка, как фрачный платочек. И по цвету совпадали с галстуком следователя. Однако элегантности ему не прибавили.
А Алексей решил сам заняться поиском этого террориста. В конце концов, не глупее же он этого горе-следователя!
Вечером заявился Рудик. Таиться от него дальше было бессмысленно.
— Помнишь, как-то ты приходил ко мне, а от меня выходил… Дмитрий. Ты его еще как-то назвал, кликухой.
— Дон, что ли? — саркастически прищурился Рудик. — Значит, от тебя он выходил? А ты, брательник, налим. Я-то мараковал, что между нами нет секретов, а ты гнедым заходом, вальсом прочесал… Не канает так, Леха! Жить надо дружно. — Голос был елейным, рука отечески благосклонно постукивала по колену Лекса, а от этих примет благожелательности тянуло холодом.
— Все не так, Рудик, — выворачивался Алексей, — никаких тайн от тебя не было. Просто в тот день он приходил на разведку. Туда-сюда, поболтал беспредметно, вынюхивал что-то. Поэтому я и не обратил внимания.
— И опять восьмерки, опять горбатого лепишь, — ласково возразил Рудик, приблизив свое лицо к Алексею. — Ты, браток, хотел мимо Рудика бабки пронести? Не надо, Леха… Так не делай. Я в твои руки деньги Буры вложил. А это — святые деньги… Был у меня дружбан… Тоже хотел антилопой проскочить. Бабки хотел мимо Рудика…
— И что? — мрачно спросил Алексей, чтобы как-то заполнить тишину.
— «Что, что»? Я же говорю — был. А теперь уже нет.
— В дружбанах нет?
— Вообще нет его… Ну ладно, проехали. Давай полный расклад по этому делу. Что там Фауст замыслил?
— Какой Фауст? Дон, что ли?
— Да что там Дон? Дон — так, казачок у Фауста. Бесогон… Он — не считается. А Фауст — это такая рыба! — Дикий сделал зигзагообразное движение, вроде кисть разминал. — Фауст в плечах широкий. И очень богатый. У него лимонов пятьсот — шестьсот. Целый лимонарий!
Так вошло это имя в жизнь Бравина. Не знал он еще, что это мягкое, как выдох, слово «Фауст» грубо проскрежещет по его судьбе.
— Он что, немец?
— Почему немец? — Дикий недоуменно посмотрел на Алексея. — А! Это ты из-за… Нет, Фауст — это кликуха его. А фамилия у него Паустовский.
— Паустовский? Это не тот Паустовский, который на обложке последнего «Коммерсанта»? Довольно симпатичная у него афиша.
— Да, витрина у него файная. Но это только упаковка. А занырни глубже — никаких симпатий. Гнедой, он падла… Помнишь, Серого?
— Серого?… А, это… который Буру заказал.
— Во-во! Который Буру заказал, а значит — сам себя! Так вот: этот Серый как раз у Фауста секьюритами рулил. «Глава службы безопасности», — усмехнувшись, продекламировал Рудик. — Так что серьезный у тебя противник. Рындами обставился. И оттуда, из тишины хочет тебя закуконить… Ладно, мы тоже не лыком шиты. Как-нибудь разведем этот рамс… А ты пока расклад дай по делу.
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?