Сепсис - [2]
Влада с трудом просунула руку за спину мужа и, выбрав удобную позу, вжалась щекой в его грудь. Ее умиротворенный и задумчивый взгляд был устремлен в пространство:
— А я, наверное, все же смогла бы…
— Что — смогла бы? Убить?
— Нет… Облить кислотой. Наверное, смогла бы.
— Брось! Ничего бы у тебя не вышло. Даже в ярости человеку трудно переступить… Тебе не кажется, что мы чем-то не тем занимаемся? — Он изогнулся, заглядывая в пьянящую его бездну глаз. Дыхание стало прерывистым. Подняв Владу на руки и нежно целуя, понес в спальню. На столе осталась недочитанная газета и скрепленная степлером белиберда.
…Они лежали успокоенные, истомленные, счастливые. О чем-то болтали. Кажется, о… Хотя, когда любящие воркуют в постели, совсем не важно, о чем разговор.
Влада удобно устроилась на его груди и вдыхала, вдыхала… Она любила его запах. Если примешивалась парфюмерия, — недовольно хмурилась.
— Говори скорее! — мелкие морщинки требовательности собрались над переносицей. Сюда же сошлись брови. — Говори!
— Влада, чудо мое, да разве можно все время…? Ведь надоест тебе.
— Ты очень умный, но такой глупенький, — хихикнула Влада, глубже зарываясь в Алексея. — Весь русский язык должен состоять только из трех слов: люблю, люблю и люблю! Других не надо… Говори! Скорее!
— Люблю. Очень, очень! До головокруженья… — шептал Лекс и так хорошо, так уютно улыбался.
Морщинки разгладились, успокоенно сложились крылья-брови. Влада, словно котенок, удобнее пристроилась и умиротворенно вздохнула: так хорошо, так уютно! Они были любящей парой. Он — трепетно и нежно, она — неистово, яро, но мучаясь ревностью. Хотя, кто знает, может, без этих страданий не было бы полноценного ощущения счастья!
— О чем ты задумалась?
— Я не задумалась. Я просто плыву на облаке. Плыву, плыву…
— А я с тобой так счастлив, что иногда бывает стыдно перед людьми.
Ее губы дрогнули и изогнулись в полуулыбке:
— Если бы мы с тобой не встретились, ты это сказал бы другой женщине.
Лекс хотел было возразить, но промолчал. Лицо его приобрело наивно-восторженное выражение, свойственное всем влюбленным. Вспомнил, как состоялась их первая встреча.
Часть первая
От тюрьмы да от сумы…
В тот злополучный… Нет, в тот счастливый вечер, спасаясь от дождя, Влада забежала в «Черевички». Бар этот открыли в Москве братья Череванченко. Ходила молва, что братьев надежно поддерживал кто-то из высших сфер. Слухи эти братья всячески подогревали и, в конце концов, сами уверовали в них. И распоясались.
…Взобравшись на высокий стул, Влада с небрежностью завсегдатая — поза, простительная юности, — потребовала у пышноволосого бармена:
— Кофе. Черный. Без сахара. И быстро… — Она недовольно глянула на часики, окантованные фианитом.
Бармен усмехнулся и с нарочитой почтительностью придвинул заказ. Сбоку от бара в телевизоре какая-то смуглянка со страстью ломовой лошади крутила соблазнительными бедрами. Приглушенно звучала музыка. Негромко рокотали голоса за столиками.
Дверца за спиной бармена отворилась, и в зал вышел похожий на бульдога здоровяк. Оглядев зал хозяйским оком, он заметил Владу:
— А где это такие вкусные коленки выдают?
Колени Влады, с аппетитными ямочками, действительно выглядели очень соблазнительно. Сально улыбаясь, Бульдог подсел к Владе:
— А почему така гарна дивчина одна, без парубка? И почему голое кофе, Сеня?.. — не отрывая взора от Влады, обратился он к бармену. — Какой же ты, Семен, негостеприимный! Как можно таку красавицу угощать голым кофем? Я тебя уволю! — Он хохотнул и придвинулся к Владе: — Хочешь, я его уволю?
Окатив прилипалу надменным взглядом, Влада попыталась встать.
— Сколько с меня? — спросила, не меняя брюзгливого выражения лица.
— Постой, красотуля, ты же не ответила на мой вопрос… — Бульдог улыбнулся уже не сально, а криво, с угрозой. — Куда же ты прешься?
— Да пошел ты! — дернулась Влада из цепкой хватки.
— Ты что это, курва, разгулялась?! Небось черным во все дырки даешь, а славянам зубки показываешь… Сидеть, я сказал! — Он уже не говорил, а рычал. Миниатюрная ладонь Влады в его руке казалась кукольной. — Ты что, сука, артачишься?
— Отпусти, гад! — шипела Влада, бросая жалобные взгляды в зал. Туда, где только что рокотали баритоны. Но голоса постыдно стихли. Мужчины повернулись к своим дамам. Тишину нарушала лишь негромкая бразильская самба.
— Сюда смотри, курва! — Возмущенный неуступчивостью Влады, Бульдог озверел. Он выкрутил ее ладошку так, что она скособочилась и чуть не выпала со стула, и не сильно, но унизительно шлепнул ее по щеке.
С другого конца стойки поднялся высокий, атлетически сложенный шатен. Приблизившись, он коротким движением высвободил ладошку Влады и, ухватив лапу Бульдога, стал ее выворачивать. Бульдог напрягся. Жилы на шее взбугрились, вены вздулись, глаза сделались большими и выпуклыми. Шатен же, напряженно улыбаясь, словно участник состязания по армрестлингу, смотрел в глаза визави и отжимал его ладонь. Другой рукой он хлестанул его по щеке: несильно, но оскорбительно.
— Не очень приятно, правда? — спросил у Бульдога.
Тот молча отфыркивался, но уже уступал, кособочился. Бармен, доселе замерший в растерянности, пошаркал ногой под стойкой. Тут же дверь распахнулась и из нее выскочили еще два парубка, удивительно похожих на поверженного хама.
С детства Катерину преследуют страхи и несчастья. Сначала, на глазах девочки, бандиты зверски убивают родителей. Катя попадает в приёмную семью, где всем управляет жестокая и деспотичная тётя. Потом первое искрение чувство оборачивается новым испытанием - любимый оказывается на зоне. Разочарованная и растерянная девушка, с головой кидается в водоворот замужества, пытаясь забыть прежние неудачи. И только неожиданная встреча с прошлым заставляет Катерину переосмыслить настоящее и перестать боятся будущего..
В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».
Россия. Наши дни. Успешный молодой человек Алексей Разанов влюбляется в девушку, в которую ему нельзя было влюбляться по многим причинам. Но он встретил её и полюбил. Вначале они пытались бороться со своими чувствами, затем с тем миром, в котором живёт Ольга Леоновская.И он, и она знают, что ожидает их впереди – жестокий мир криминала и спецслужб сильнее, – но они дали себе право на надежду быть вместе, право на любовь…
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.
Лейтенант Александр Колтон и Фебрари Оуэнс начали встречаться, когда учились в старшей школе. Каждый в маленьком городке знал, что они были предназначены друг другу с первой встречи. Но Феб разбила сердце Колта, когда ударилась во все тяжкие и попала в беду. Колт отомстил мужчине, который обидел Феб, но даже несмотря на то,что ради нее он рискнул всем, Феб оставила его и уехала из города.Пятнадцать лет спустя Феб возвращается, чтобы помочь управлять семейным баром. Но пропасть между ней и Колтом настолько глубока, что все знают: им никогда не быть вместе.Пока неизвестный не начинает убивать людей, имеющих отношение к Феб.
Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.