Сентябрь + сентябрь - [37]
— В Керчь?
— Нет. — Мама покачала головой.
— Тогда в Севастополь?
— Нам надо уехать совсем.
Коля приготовился к огорчению, но не к такому, чтобы совсем уезжать из лагеря.
— Заболела Светлана. Папа прислал телеграмму.
То про Светлану письмо, а теперь и вовсе телеграмма.
Коля хотел, конечно, сказать что-нибудь утешительное, но сказал совсем другое. Это другое само как-то сказалось.
Взяло и сказалось. С Колей ведь это часто случается.
— Не хочу уезжать. Не поеду!
Мама не удивилась. Она словно знала, что Коля так ответит:
— Не могу тебя оставить. Не имею права.
— А Мада как же? И вся другая делегация?
— Я вернусь. Погляжу, что со Светланой, и вернусь.
— Я тебя здесь подожду.
— Нельзя.
— Почему?
— Ты здесь случайно.
— Я уже юный турист. Меня водой обливали, — говорит Коля, а сам чувствует, что мешают говорить слёзы. Но он всё равно говорит, что и кровать сам убирает, и подушку. И что мышеловку выиграл на соревнованиях в «стрелка». А разве легко было выиграть… Пускай даже она и мышеловка!
Мама обняла Колю. Но он не успокаивался. Разве можно успокоиться, когда такое происходит, когда над тобой такое нависло!
И всё из-за Светки. Будешь тут рыцарем, как же… Светка всё самое лучшее в человеке может погубить. И это лучшее так и останется в кино, а в тебе ничего не останется. Никаких высоких помыслов. Ни одной мечты. Только желание — лупить… А все-таки жалко её. Заболела…
Коля ещё пытался маме сказать, что у него и ракета чужая на сохранении, и что песню он выучил новую для фестиваля, и…
— Вырос ты. Самостоятельный совсем.
— Конечно, вырос. И не поеду! — И тут он опять вспомнил слова Дмитрия Михайловича: «Иди к людям».
И он не пошёл к людям, а побежал к себе в отряд. И, кажется, плакал — не мог больше сдерживаться.
Таким и попал в руки к Саше-Аркаше и к ребятам. Ко всем людям! Начал говорить и про маму, и про Свету, и про подушку и мышеловку. И про то, что он здесь случайно. В лагере случайный человек…
Эксперта сюда!
Саша-Аркаша взял Первыша за руку, отвёл к умывальнику, умыл. Потом сказал:
— Докладывай, что случилось. Вразумительно. Первыш, умытый, начал докладывать. Как мог!
Вразумительно.
Когда доложил, Саша-Аркаша приказал Вадиму:
— Срочно построить отряд!
— Есть срочно построить отряд! Отряд построился.
— Принести барабан.
Гриша вышел из строя, побежал в спальню и принёс барабан.
— Дай ему барабан, — приказал Саша-Аркаша. Гриша надел Первышу через плечо барабан, дал в руки палочки.
— Барабань, чтобы все слышали, что это ты барабанишь и что это идёт твой отряд! — сказал Саша-Аркаша.
Первыш от радости засмеялся. Он будет идти по лагерю с барабаном и барабанить. Сам!
По-настоящему!
Разве может быть барабанщик случайным человеком в лагере!
Конечно, не может.
И ещё Саша-Аркаша сказал, чтобы он встал впереди отряда. Он сейчас барабанщик. И пусть все видят кто это барабанит и кто идёт впереди.
— Отряд, шагом марш!
И Коля ударил по барабану. Громко. Может быть, и не совсем ещё барабанил как надо, но всё равно его было слышно во всём лагере и видно, потому что они ходили шагом маршем по всему лагерю и ещё дальше.
Глава 8
Коля и Мада сидят на берегу моря, смотрят, как работают водолазы. Уже почти закончен новый причал. Но водолазы что-то ещё сверлят под водой.
Кит сохранился, его не тронули. Поставили только на нём сигнальный фонарик: а то ночью не увидишь, где он — кит.
На берегу, на пляже, разложены из деревянных планочек тропинки, чтобы по ним спускаться между камнями, входить в море. Удобно очень. Деревянные тропинки цветные, красивые.
На концах тропинок, где они совсем подходили к морю, и сидели Коля с «шахиней». На концах других тропинок сидели другие ребята. Все они наблюдали, как работают водолазы. Интересно.
Море пенилось множеством бугорков. Это потому, что под водой сверлили. Тянулись в глубину шланги и тросы. Покачивались на волнах лодки со всякими насосами. Там, где водолазы, обязательно должны быть насосы.
В горах лежали сегодня большие белые тучи. Может быть, поэтому и вода прохладная. Наталия Ивановна запретила купаться.
Коля с Мадой наблюдали и за тучами, как они шевелились сами внутри себя. Тоже интересно.
Все говорили, что Коля и Мада очень похожи. Издали, конечно, похожи.
Коля не обижался, потому что Мада была его другом. И ему нравилось сидеть рядом с ней на деревянных тропинках, и смотреть на всё вокруг, и показывать что-нибудь в море или в горах, где шевелились сами внутри себя тучи.
Мада смеётся, и тогда бусинка запутывается у неё в волосах. И они вместе находят её и вытаскивают. И Мада опять смеётся, потому что вытаскивать бусинку очень смешно.
Думает Коля и про числовую ось, что она не может помочь человеку, когда он хочет объяснить что-то другому человеку — немарсианину. И оба человека из одного и того же отряда, и одному из них не хочется расставаться с другим, но, как это объяснить, он не знает. Не помогают в этом алгебра и геометрия. Может быть, он тоже печальный рыцарь.
Он теперь один живёт в лагере. Как все живут. А то раньше был при маме. Так, случайным человеком. А теперь самостоятельно живёт. И думает обо всём самостоятельно. О себе и обо всём.
