Сентябрь - [4]

Роман был замечен и за рубежом. Арнольд Цвейг писал в журнале «Кунст унд литератур»: «Мне не хотелось бы вдаваться здесь в подробный анализ всех столь колоритно и рельефно начертанных фигур и сцен этой книги, однако должен отметить, что сцену у огромной оперативной карты давнишней пограничной полосы Польши на западе я хотел бы иметь в собственном творческом активе. Имя Ежи Путрамента я ставлю отныне в один ряд с именами французских, английских и немецких писателей, принадлежащих к лучшим эпикам…» (Вспомним, кстати, что «Сентябрь», переиздававшийся в ПНР тринадцать раз, переведен на многие языки.)

Творческая удача Путрамента была вполне закономерна. Ведь первый подступ к теме Сентября в рассказе и решение ее средствами монументальной прозы разделяет целая эпоха, способствовавшая дальнейшему профессиональному и духовному росту писателя. Теперь за плечами у него был опыт не только газетчика, армейского политработника и организатора Союза польских патриотов в СССР, но и дипломата, представлявшего интересы молодого социалистического государства в Швейцарки, а затем во Франции, политика с широким кругозором, активиста движения в защиту мира.

Время внесло некоторые коррективы в представление писателя о военной стороне Сентября. В Сентябре крах потерпело буржуазное государство, но рабочие и крестьяне, одетые в солдатские шинели, защищали родину до конца. Впоследствии они закладывали основы антифашистского Сопротивления, сделавшегося одним из крупнейших в Европе. Поражение не должно заслонять того факта, что солдаты, брошенные верховным командованием, проявляли самоотверженность и стойкость. Армии четырех государств — Англии, Франции, Бельгии и Голландии, — превосходившие по численности гитлеровские войска, сопротивлялись им в 1940 году фактически только 38 дней. Польские части, значительно уступающие противнику в боевой мощи и находившиеся с первой минуты войны в отчаянном стратегическом положении, сражались 35 дней. Чтобы сломить их сопротивление, немцам пришлось использовать столько же самолетов, танков и боеприпасов, сколько они использовали для разгрома армий четырех государств на Западном фронте. Потери гитлеровцев в людях в Сентябре были равны общим потерям, понесенным ими во всех последующих европейских кампаниях до 22 июня 1941 года.

Путрамент познакомился с трудами генерала Кирхмайера, специалиста по истории боевых действий 1939 года. Он видел осенью 1943 года доблесть многих костюшковцев из числа участников сентябрьской кампании. Видел их имена в списке награжденных орденами и медалями СССР после битвы под Ленино (в частности, капитан Владислав Высоцкий, кадровый польский офицер был удостоен тогда звания Героя Советского Союза).

Герой «Сентября» подпоручик Маркевич, в прошлом сельский учитель, уже ничем не напоминает своего бесславного коллегу Венкевича из рассказа «По обе стороны моста». Не чураясь и в романе сатирических приемов, автор, однако, проводит четкий водораздел между достойной осмеяния, нелепой гарнизонно-репрезентативной деятельностью офицера в последние мирные дни и его фронтовыми буднями, описанными в совсем иной, приподнято-героической, временами исполненной трагизма тональности.

Верноподданный, покорный статист, обслуживающий пропагандистские спектакли санационных властей, типичный «маленький человек», на которого волею судеб напялен мундир, пройдя крещение огнем, смывающим все наносное, превращается в инициативного, смелого командира. И к нему тянутся солдаты, в свою очередь претерпевшие удивительное превращение из мобилизованных в добровольцев, упрямо продолжающих импровизированное сопротивление 1939 года.

Не случайно известный военный историк и публицист полковник Збигнев Залуский в своей книге «Семь польских главных грехов» (1962) назвал сцену неравной схватки взвода Маркевича с фашистскими танками показательной для поведения солдат 1939 года, которые не бросали оружия, хотя могли продемонстрировать лишь волю к борьбе. Примечательно, что этот же фрагмент романа Путрамента включен известным писателем Войцехом Жукровским в юбилейную антологию «Польский Сентябрь» (1965) и поставлен рядом с открывающим книгу отрывком из воспоминаний аса польской авиации Станислава Скальского, сбившего 22 самолета люфтваффе. И путраментовская проза нисколько не проигрывает от такого «опасного» соседства с литературой факта, образцов которой немало в этом сборнике. Напротив, мемуары-документы подчеркивают, подтверждают правдивость художественного образа. Подпоручик Маркевич, преобразившийся в бою, совершенно не похожий на вчерашнего, напичканного казенной «словесностью» участника плац-парадов, делается нам еще ближе, когда мы читаем свидетельство ветерана о том, что на сентябрьских дорогах «вырастали новые авторитеты и вокруг этих прирожденных вожаков начинали группироваться целые отряды».

Велика заслуга писателя в ярком, правдивом изображении роли коммунистов — бойцов Сентября. Интереснейшие факты почерпнул он из бесед с видным деятелем КПП Альфредом Лямпе, Свидетелем и проницательным комментатором событий 1939 года. Добрым словом поминает писатель старшего товарища по редакции «Нове виднокренги» в своих мемуарах: «Одной из важнейших сюжетных линий «Сентября» является побег коммунистов из тюрьмы в Равиче. Рассказывал мне об этом Лямпе, еще в Куйбышеве. С этого я и начал писать книгу в Берне, в 1946 году». Яркий образ Вальчака — верного сына партии, долголетнего узника санации, патриота, который погиб под Варшавой, поднимая пехотинцев в атаку, создан писателем под несомненным влиянием очерка того же Лямпе «Необычный солдат Сентября», посвященного несгибаемому коммунисту Мариану Бучеку.