Сенная площадь - [8]

И, главное, не встанешь, не закричишь: "Товарищи!" то есть, конечно: "Господа! Я не такой, как эти! Я все понимаю, мне смешно и противно смотреть на них, так же, как и вам! Это, ей Богу, не я покупаю в аптеке медицинский спирт и напиваюсь, как свинья у себя в номере, а потом начинаю горланить на весь отель! Не я с утра до вечера дуюсь в холле в подкидного дурака! Не я под джазовую музыку пляшу в ресторане "цыганочку" или топчусь в медленном танго, как допотопный сервант. Не я это! Не я!"

Тонко улыбаются нарядные западные люди, кажется, если бы можно, выкинули бы сейчас фотоаппараты и кинокамеры, запечатлели бы на память дикарей. Но - нельзя, неприлично.

А наши понятия-то такого не имеют - "неприлично", им все прилично, вопят на весь зал, пялятся по сторонам и еще шуточки отпускают - у нас, мол, танцуют лучше и одеваются наряднее. Кретины! Неандертальцы! Толпа!

Так они сводили его с ума там, в Болгарии. А теперь - вот она Родина. Родина - мать. Перемать. Россия, сплошь состоящая из них, из этих...

На второй день после приезда зашел днем в "Север" пообедать и сразу: "Глаза есть? Не видите - стол убран? Ах, видите. Так чего садитесь?.. Мест нет? А у нас - людей нет. Вы к нам работать пойдете?" Сервис!

Можно было, конечно, показать ей Кузькину мать, чтобы знала с кем имеет дело, хамка, да связываться противно, тем более, был не один, с начальством. Еще, слава Богу, ему, Петухову, теперь не нужно стоять по очередям за продуктами, на дом возят...

...Ах, скажите, пожалуйста: на дом! Благодетели. Купили за банку паршивого кофе! Да, если уж на то пошло, насрать ему на их растворимый кофе и лососину! Да и на икру, если на то пошло! Не хлебом единым! Орут везде, что у нас - права человека, а в городе ни одного ночного бара. Только на валюту, на доллары. В занюханной Болгарии, тоже мне еще - Запад, сколько угодно этих баров! И девочки! Только не для нашего брата девочки, для нашего брата - руководитель Павлов, он тебя и...

...Болгария... А где-то есть еще и Париж. Есть и Швейцария. И Штаты...

В гробу я видал этот вонючий кофе!

- Сашенька, почему так поздно? - робко спросила Таня, когда Петухов в третий раз явился домой в половине восьмого.

- Автобус сломался, - с горделивой скорбью отрезал он.

- Автобус?! Почему - автобус? А где Василий Ильич?

- А пускай твой Василий Ильич другую жопу возит! Ясно?! - заорал Петухов. - Сдалась мне их поганая "Волга"! И пайков больше не будет, поняла? Попили кофеев, хватит! Обойдешься чаем "Краснодарским" сорт второй и городской колбасой!

- Что случилось, Саша? У тебя неприятности? - Танечка уже плакала.

- Приведи в порядок лицо! - завизжал Петухов. - Не женщина, а чучело! Плевал я! Принципы надо иметь! Дешево купить хотите, граждане-товарищи!

Долго еще бушевал Александр Николаевич, хлопая дверью, выкрикивал лозунги о демократических свободах, о том, что никому не позволит душить и попирать. Потом улегся на диван с транзистором и на всю квартиру включил "Голос Америки".

3

В середине декабря месяца Наталья Ивановна Копейкина случайно узнала, что в субботу в магазине "Океан" с утра будут давать баночную селедку. Новый год был уже вот-вот, и поэтому Наталья Ивановна с Дусей Семеновой и недавно прощенной Тоней Бодровой за час до открытия отправились занимать очередь. Марья Сидоровна, которой тоже предложили, сказала, что ей не до селедки, плохо себя чувствует, и женщины решили взять две банки и разделить: по пол-банки Тютиным, они старые люди, надо помочь, и пол банки Дусе. Антонине хорошая селедка очень бы кстати, так как Анатолий все же обещал первого зайти. Это надо: с лета ни разу не вспомнил, а тут... нет слов, одни буквы. А Валерку тогда заберут к себе с ночевкой Семеновы.

Селедку, действительно, отпускали, очередь шла быстро, так что к десяти часам все трое, довольные, стояли с банками на трамвайной остановке напротив метро "Площадь Мира". Погода была ясная, светило солнце.

Трамваи не шли, на остановке собралась огромная толпа, говорили: кто-то должен проехать из аэропорта, не то король, не то кто из наших, и движение - перекрыто. Минут через десять появилась милицейская машина, принялась кричать в мегафон, загнала всех на тротуар, давка началась невероятная. И в этой давке Антонина внезапно почувствовала, что в глазах у нее темнеет, ноги отнимаются, кругом зеленая мгла, как с хорошей поддачи, и что она не соображает, где находится и зачем.

Сколько времени продолжалось такое состояние, Антонина никогда потом сказать не могла, но, когда очнулась, увидела, что сидит на скамейке около автобусного вокзала, а рядом с ней сидят и Наталья Ивановна, и Дуся, обе бледные, не в себе и без сумок.

- Чего со мной? - спросила Антонина слабым голосом, но ей не ответили. Как выяснилось, ответить ей и не могли, потому что ни Семенова, ни Копейкина не знали, что и с ними-то произошло, как, например, попали они с остановки на эту скамейку, а главное, где их сумки с деньгами и банки с селедками. Обе они, как и Антонина, оказывается, видели только зеленую мглу и туман среди ясного дня.

- Несомненно - вредительство, - предположила Наталья Ивановна, и женщины с ней согласились.