Сэндсторм - [6]

– Как он? – справился подошедший Мунго.

– Пропороло насквозь. Если встанет, кишки вывалятся из него, как мусор из тех пластиковых мешков, что показывают по телевизору. – Взгляд Мунго выражал недоумение, и Свитс прибавил: – Ну их рекламирует парень со светлыми волосами. Странный такой, помнишь?

– Что будем делать? – спросил Мунго.

– Окажем последнюю милость. – Свитс переместился за голову колумбийца и вынул из кобуры «кольт».

Мунго Мартин достал из кармана пачку «Винстона», вытряс одну сигарету и предложил индейцу. Тот слабо кивнул.

Мунго оторвал фильтр, зажег сигарету и вставил ее меж пересохших губ раненого. Колумбиец затянулся, закашлялся, выдохнул дым через ноздри и рот, затем пробормотал что-то на кастильском наречии и поглядел в глаза Мунго. Свитс выстрелил, разом прекратив мучения индейца.

– Думаешь, мы одурачили его? – поинтересовался он, засовывая пистолет обратно в кобуру.

– Сомневаюсь. Но будем надеяться, что да.

Свитс забрал у мертвеца сигарету, затушил ее о землю, встал и двинулся к дальнему концу плантации. Пора устанавливать противопехотные мины и оставшиеся гранаты и сматывать удочки. Назад к цивилизации! Холодный душ, горячие женщины… Или все наоборот?

– Чему ты радуешься? – спросил Мунго.

– Да так, – отозвался Свитс. – Сдается мне, я схожу с ума чуть быстрее, чем предполагал.

Глава 3 Каир

Проведя пару лет в Станфорде, Чарли изумил родных и друзей тем, что завербовался в армию. Впоследствии ему казалось, что большую часть своего пребывания во Вьетнаме он находился под землей: пробирался по темным, извилистым туннелям, обезвреживал вражеские мины и расставлял свои собственные ловушки… Воспоминания о войне связывались для него с запахом сырой земли. Чувство неотвратимой гибели, паутина корней, непрерывные приступы клаустрофобии… По окончании войны он вернулся в Станфорд, встретил на студенческой вечеринке Джанет, женился, сделал ей ребенка. Они много разговаривали, но о Вьетнаме избегали даже упоминать. В начале семидесятых Чарли закончил университет, получил диплом специалиста по машиностроению, причем вошел в число лучших студентов, и его пригласила на работу компания «Труфордж», которая занималась конструированием и изготовлением замков – от обычных дверных до банковских. Целых пять лет он добросовестно потел на своем рабочем месте, но так ничего и не добился, а потом, сидя дома за кухонным столом, неожиданно для себя самого, придумал замок более простой и эффективной конструкции.

Он уволился со службы, получил кредит под образец, заключил соглашение о продаже изделия и проценте от выручки с Управлением национальной сети универмагов и три года спустя приобрел себе дом на Беверли-Хиллз.[2] Дочь Чарли, Хетер, выросла в доме с семью спальнями, шестью ваннами и помещением для слуг над гаражом на четыре автомобиля. Время не стояло на месте; Чарли, чувствуя приближение старости, разбил во дворе теннисный корт и построил бассейн в шестьдесят квадратных футов. Кроме того, он обзавелся квартиркой с видом на океан в Марина-дель-Рей. Эту квартирку снимала – не платя Чарли ни цента – девятнадцатилетняя рыжеволосая Лесли. Она всегда была дома по понедельникам и средам и никогда не забывала улыбнуться и поблагодарить Чарли за две бумажки по сто долларов, которые он обычно оставлял на столе в холле на покупки. Словом, у Чарли было все; по крайней мере, так ему думалось.

В конце июня он использовал свою платиновую карточку «Амекс», чтобы купить три авиабилета первого класса до Каира. На следующий вечер, в субботу, он повел Джанет в ее любимый итальянский ресторанчик, крошечную забегаловку на одной из улиц Вениса, и там, допивая вино, сказал:

– Знаешь что, милая?

Джанет, не мигая, глядела на него поверх бокала.

– Мы отправляемся отдыхать, – сообщил Чарли с улыбкой. – Представляешь – наш первый отпуск за столько лет!

Джанет приложила к губам салфетку. Уже потом, прокручивая в памяти события того дня, Чарли сообразил, что жена просто тянула время: ее настолько поразил оборот, который принял разговор, что Джанет не сразу собралась с мыслями.

– Мы летим в Каир, – продолжил Чарли.

– Каир? Это в Мэне?

– Господи, конечно же, нет! В Египте.

– А с Хетер ты разговаривал?

– Нет. Я хотел сделать ей подарок к окончанию школы. – У Чарли было что добавить, однако его смутило выражение лица Джанет, неожиданная суровость взгляда. – Что случилось?

– Хетер устроилась на работу. Она проработает все лето на станции «Шеврон» в Мелроузе.

– Ты не шутишь? И давно?

– Она видела тебя там на прошлой неделе. В среду.

– Правда?

– Ты приехал на «саабе». Она залила тебе полный бак, а ты даже не взглянул на нее.

– В среду, – задумчиво повторил Чарли, взбалтывая осадок на дне бокала.

– Около четверти пятого. Если ты до сих пор не вспомнил, с тобой была та рыжая шлюха из Марина-дель-Рей.

– Эй, подожди минутку, – запротестовал Чарли.

– Нет, Чарли. Никаких минуток. – Джанет швырнула салфетку на стол – та свалила бокал, и на белой скатерти расплылось алое винное пятно – и встала. – Я ухожу от тебя. – Чарли, разинув рот, непонимающе воззрился на нее. – С тобой свяжутся мои адвокаты. В условиях нет ничего сложного. Я хочу ровно половину, в том числе твое миленькое гнездышко с видом на океан стоимостью сто восемьдесят тысяч долларов. Так что передай своей Лесли, чтобы она собирала манатки и убиралась подобру-поздорову. Все ясно?