Сенатский секретарь - [6]
Поздняк взял разорванный пополам указ и снова поглядел на него. Подпись императрицы большими буквами была тоже разорвана пополам. На одной половине стояло: Ека, а на другой: терина.
Поглядев на монаршую подпись на двух разных клочках бумаги, Поздняк почувствовал, что ноги у него затряслись, и он опустился на первый попавшийся стул.
V
Через час, положив в карман разорванную бумагу, Поздняк собрался на Петербургскую сторону, но, чувствуя, что идти не может, взял извозчика. Он отправился проститься…
Не прошло получаса, как в квартире невесты, где всегда бывало теперь веселье и смех, две женщины, пожилая и молоденькая, горько плакали, а сам Поздняк сидел согнувшись, бледный, едва живой.
Глухим голосом передал молодой человек невесте и Анне Павловне, что он будет отдан под суд и будет исключен из службы. Следовательно, все потеряно! Жалованья не будет, а дядя, конечно, исключенному из службы не даст ничего. Анне Павловне приходилось приобрести жениха для дочери бобыля и нищего. Он сам этого не желает…
– Что же вы хотите делать?! – воскликнула Парашина.
Поздняк поглядел на нее, потом посмотрел на невесту и ничего не ответил. Однако Настенька по его взгляду поняла все и залилась еще пуще слезами.
– Иван Петрович, обещайте мне обождать сутки. Бог милостив, что-нибудь придумаем… – вымолвила наконец Настенька.
– Мне через час надо нести бумаги Дмитрию Прокофьевичу. Как же я буду ожидать?..
– Не идите… Скажитесь больным… Лягте в постель… – сказала Парашина.
Поздняк помотал головой и ничего не ответил.
Просидев около часу, он вышел из квартиры, не прощаясь ни с Парашей, ни с Настенькой. Видно было, что он не сознает ничего и не знает, куда собирается и что хочет делать.
Едва только Поздняк вышел, как молодая девушка, тайком, не спросясь матери, накинула на голову платок и выбежала вслед за женихом. Она догнала его на углу переулка и, заливаясь слезами, выговорила:
– Ступайте к Спасу… Знаете? Спас Нерукотворенный. Здесь. Близко… Помолитесь Господу…
– Хорошо!.. – выговорил молодой человек, едва понимая, что говорит и на что соглашается.
– Господь милостив! – восторженно произнесла Настенька. – Я верю крепко, что никакой беды не будет. Слышите? Никакой! Только помолитесь всем сердцем.
Девушка вдруг обхватила руками жениха, поцеловала его, потом перекрестила и бросилась бежать домой.
Поздняк двинулся медленно по улице и, почти ничего не соображая и не видя пред собой, дошел до Невы. Он остановился на берегу и стал глядеть на гладкую зеркальную поверхность воды.
«Очень мудрено собираться, – подумал он. – Страшно! Да, собираться страшно… А когда будешь на глубине, оно уже само собой все потрафится. Да то и конец всему… Что тогда Дмитрий Прокофьевич? Да и царица сама – с того света – ничего…»
Поздняк вздохнул, опустил голову и стоял как истукан. Прохожие оглядывали его с любопытством. Вся его фигура, висящие безжизненно вдоль туловища руки, бледное, будто вытянутое лицо, бессмысленно открытые глаза – говорили ясно о том, что с этим человеком совершилось что-то роковое.
«Неужели же нельзя простить ненароком содеянное преступление?.. – снова стал думать Поздняк. – Изорви я царский указ в пьяном виде или по дикой злобе, – понятно, мне в Сибири место. А эдак, по оплошности, по рассеянности… Неужели простить нельзя? Ей-Богу, можно. Но Дмитрий Прокофьевич не простит. Ни за что…»
Поздняк стал вспоминать те случаи, которые были между его сослуживцами за последнее время. Каждый раз, что бывали провинившиеся, Трощинский относился беспощадно строго. Он слыл за справедливого и доброго начальника, а скольких людей погубил своею строгостью. Старик подьячий, потерявший несколько бумаг с полгода назад, был тотчас же исключен со службы. Бумаги нашлись через неделю у извозчика в санях, а старик не был все-таки принят обратно на службу. Он запил с горя и спился…
– Нет, от Дмитрия Прокофьевича не жди помилования! – вслух воскликнул Поздняк. – А царица сама простила бы… Да, простила бы. Верно… Да, да…
И Поздняк начал ходить взад и вперед по берегу и повторять на разные лады:
– Да… Да… Да… Да…
Вместе с тем он стал думать о невесте, вспомнил ее последние слова, ее уверенность, что все обойдется счастливо.
– Легко сказать… А как быть?.. Помолишься – ничего не будет! Молись не молись – ничего!..
Поздняк тяжело вздохнул, глянул еще раз искоса на гладкую, ясную Неву и отошел от берега.
– Это не уйдет. Утопиться всегда успеешь…
Молодой человек двинулся тихо по берегу и вдруг, подняв опущенную голову, увидел на синеве неба ярко сиявший крест. Он даже вздрогнул. Синий купол храма сливался с синевой небес, и золотой, сверкающий, будто пылающий крест казался в пространстве. Мало этого… В этом сиянии креста была какая-то особенность, таинственно подействовавшая на несчастного сенатского секретаря. Тысячи раз в жизни видел он сияющие кресты на храмах и не находил в них ничего особенного. А теперь этот крест грозно сверкнул на него, ослепил его… Он, казалось, будто шевелится, то, казалось, улетает в вышину…
– Как ты смеешь, грешный человек! Глупый человек! Говорить, что ничего не будет от молитвы! – будто произнес кто-то тихо над ухом Поздняка.
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
1705 год от Р.Х. Молодой царь Петр ведет войну, одевает бояр в европейскую одежду, бреет бороды, казнит стрельцов, повышает налоги, оделяет своих ставленников русскими землями… А в многолюдной, торговой, азиатской Астрахани все еще идет седмь тысящ двести тринадцатый год от сотворения мира, здесь уживаются православные и мусульмане, местные и заезжие купцы, здесь торгуют, промышляют, сплетничают, интригуют, влюбляются. Но когда разносится слух, что московские власти запрещают на семь лет церковные свадьбы, а всех девиц православных повелевают отдать за немцев поганых, Астрахань подымает бунт — диковинный, свадебный бунт.
Роман «Владимирские Мономахи» знаменитого во второй половине XIX века писателя Евгения Андреевича Салиаса — один из лучших в его творчестве. Основой романа стала обросшая легендами история основателей Выксунских заводов братьев Баташевых и их потомков, прозванных — за их практически абсолютную власть и огромные богатства — «Владимирскими Мономахами». На этом историческом фоне и разворачивается захватывающая любовно-авантюрная интрига повествования.
«Аракчеевский сынок», «Аракчеевский подкидыш» – романы Е.А.Салиаса (1840–1908 гг.), популярного писателя, которого современники называли «русским Дюма», впервые опубликованы в журнале «Исторический вестник» за 1888–1889 гг.В центре повествования молодой красавец-офицер, любимец общества, которому все сходит с рук благодаря его влиятельному отцу. Интрига, любовь, веселые пирушки, дуэли делают сюжет занимательным и интересным.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Книга знакомит с увлекательными произведениями из сокровищницы русской фантастической прозы XIX столетия.Таинственное, чудесное, романтическое начало присуще включенным в сборник повестям и рассказам А.Погорельского, О.Сомова, В.Одоевского, Н.Вагнера, А.Куприна и др. Высокий художественный уровень, занимательный сюжет, образный язык авторов привлекут внимание не только любителей фантастики, но и тех, кто интересуется историей отечественной литературы в самом широком плане.
Новый исторический роман современного писателя Г. Ананьева посвящен событиям, происходившим на Руси в середине XVI века.Центральное занимает описание знаменитой Молодинской битвы, когда в 1572 г. русская армия под руководством князя Михаила Воротынского разгромила вдвое превосходившее крымско-турецкое войско.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В четвертый том Собрания сочинений включены роман о великом английском писателе XVII в. «Жена господина Мильтона», а также избранные стихотворения Р. Грейвза.Перевод с английского О. Юмашевой.Комментарии А. Николаевской.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исторический роман посвящен Григорию Ивановичу Шелихову - русскому исследователю, мореплавателю, промышленнику и купцу.
Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи.
Аннотация издательства: Роман о белом движении на Юге России. Главные персонажи - военные летчики, промышленники, офицеры, генералы Добровольческой армии. Основная сюжетная линия строится на изображении трагических и одновременно полных приключений судьбах юной вдовы казачьего офицера Нины Григоровой и двух братьев, авиатора Макария Игнатенкова и Виталия, сначала гимназиста, затем участника белой борьбы. Нина теряет в гражданской войне все, но борется до конца, становится сестрой милосердия в знаменитом Ледяном походе, сделавшимся впоследствии символом героизма белых, затем снова становится шахтопромышленницей и занимается возрождением своего дела в условиях гражданской войны.