Семья Зитаров. Том 1 - [160]

Глаза всех обратились теперь к Нептуну. Долго старый морской царь ворчал, размышлял, но «адвокат» продолжал так горячо и убедительно защищать Смоллета, что, в конце концов, Нептун не устоял перед его красноречием.

— Хорошо, я делаю исключение и разрешаю Дэвиду Смоллету перейти на ту сторону экватора при условии, если «врач» найдет его вполне здоровым и если он понравится моей дочери.

Теперь Смоллета на несколько минут предоставили в распоряжение «врача». Тот принялся его всячески тискать и выслушивать. Основательно поваляв Смоллетта на широкой скамье, «врач» посадил его на стул и сделал вид, что проверяет его зрение. Встав позади агента, он приставил к его глазам две бутылки.

— Смотри через горлышки бутылок и скажи, какую букву я тебе покажу.

Как только Смоллет придвинулся ближе к бутылкам, «врач» наклонил их горлышками вниз, и на лицо агента потекли две струйки туши, выкрасив его в черный цвет.

Смех моряков привел Смоллета в бешенство. Сознавая, что он сейчас действительно смешон и жалок, агент буквально-таки задохнулся от злобы.

— Я на всех вас подам в суд! В Буэнос-Айресе вы об этом пожалеете. Будьте уверены, капитан, это ваш последний рейс. В дальнейшем вы больше не станете водить суда!

Орущим и злобно фыркающим его передали в руки «парикмахера». Тот взбил полное ведро пены из картофельной муки, зеленого мыла и белил. Смесь представляла собой весьма странную эмульсию. Взяв в руки большую малярную кисть, «парикмахер» начал кропить этой смесью лицо Смоллета, не щадя и глаза, после чего громадной деревянной бритвой до тех пор скоблил его лицо, пока оно не очистилось от покрывавшей его смеси. Окончив бритье, он поклонился Смоллету и попросил его встать. В тот же миг оба «негра», не отходившие от Смоллета ни на минуту, схватили его за руки и ноги и швырнули в парусиновую купель. Засучив рукава, они принялись мыть бедного агента, не жалея при этом зеленого мыла, так как краска отмывалась с большим трудом. Захлебываясь в теплой воде, Смоллет пытался ругаться, но «негры» в тот же миг окунали его с головой в воду и заглушали фонтан неистовых ругательств.

— Потерпи немножко, это делается в твоих же интересах. Грязным и неопрятным ты можешь не понравиться дочери Нептуна, и она не разрешит тебе перейти экватор.

Наконец, испытание водой закончилось и Смоллета вынули из купели. Дочь Нептуна, как и полагается даме, капризно осмотрела вновь окрещенного, даже попыталась было завести с ним флирт, но Смоллет был в таком мрачном настроении, что из этого ничего не получилось. После всех перипетий, которые этот лишенный юмора человек воспринимал как оскорбление, наконец, подошел капитан с традиционным стаканом коньяку и сигарой, которые подносились каждому новому подданному Нептуна.

— Не пью и не курю! — резко отказался Смоллет. — Вы мне должны уплатить за испорченные брюки и сорочку.

— Сколько они стоят? — спросил Яновский.

— Два фунта и шесть шиллингов.

Яновский, улыбаясь, повернулся к морякам:

— Ну что ж, братцы, соберем мистеру Смоллету на брюки и сорочку. А то ему, бедняжке, голому ходить придется.

В фуражку штурмана посыпались шиллинги и пенсы. За несколько минут нужная сумма была собрана, и делегация моряков, возглавляемая Яновским, явилась к раздраженному агенту, успевшему за это время переодеться в сухую одежду. Яновский положил деньги ему на стол в каюте и попросил Смоллета пересчитать их.

— Что вы, что вы… — бормотал тот, смутившись. — Я ведь совсем не то думал.

— Но мы поняли вас именно так и поэтому просим взять деньги, — настаивал Яновский. — Два фунта шесть шиллингов.

— Ах, бросьте наконец эти шутки, — попытался улыбнуться Смоллет.

— Шутки кончились, теперь началось серьезное. Верьте мне, — Яновский пристально взглянул Смоллету в глаза, — экипаж будет рассматривать это как оскорбление, если вы откажетесь принять деньги.

— Ну и порядки, — вздохнул Смоллет, собирая мелочь.

— Да, немного иные, чем на суше, — согласился Яновский. — Если вы в дальнейшем собираетесь путешествовать на судах, вам придется кое к чему привыкнуть.

После этого Смоллет всячески пытался завоевать расположение моряков, но безрезультатно. Все вежливо уступали ему дорогу. В конце концов, Смоллет опять обозлился и стал платить им таким же равнодушием, какое они проявляли по отношению к нему. В Буэнос-Айресе он поселился в гостинице и, как только груз был сдан, не появлялся больше на пароходе. Но самая большая неожиданность постигла его у адвоката, к которому он явился с печальным повествованием о крещении на экваторе: адвокат категорически отказался вести это дело, несмотря на обещанный крупный гонорар.

Действительно, странные обычаи существуют на море.

2

Главным перекупщиком контрабанды, с которым Яновский познакомил Ингуса в Буэнос-Айресе, оказался один из полицейских порта, итальянец. Как служащий порта, он имел свободный доступ в доки. Заверения Яновского оправдались с лихвой: тридцать фунтов стерлингов, вложенные в опасное предприятие, превратились в сто шестьдесят. Еще раз рискнуть — и Ингус достигнет того, о чем мечтал. Риск оказался совсем не таким уж большим, как он вначале предполагал. По прибытии в порт таможенные чиновники осматривали каюты, ходили по бункерам. Однако они не отличались особым чутьем. Самым удобным было то, что контрабандный товар не приходилось везти на берег самому. Полицейский являлся на судно, забирал то, что ему полагалось, платил по местному «курсу» и о дальнейшем заботился сам. Он был поставщиком крупной торговой организации, и количество товаров не играло никакой роли. Чем больше, тем лучше. На следующий раз он заказал новые товары, которые теперь пользовались большим спросом на юге. Галантерея, духи, аптекарские товары, оружие, даже мануфактура — на этом можно было хорошо заработать.