Семья железного старика - [2]

Шрифт
Интервал

Скандальной известностью пользовался в Нижнем самый младший сын «железного старика» - «последыш», как его называли, Митрофан Михайлович (1864-1911). Будучи инвалидом, болезненно переживавшим свое уродство, он был самолюбив и тщеславен. Поэт Борис Садовской в своих воспоминаниях рисует его портрет самыми нелицеприятными красками: «Младший брат, уродливый горбун-алкоголик, любил юродствовать и ломаться. Раздаривая кому попало золотые часы и свои портреты в богатых рамах... собирал плохие картины и умер накануне производства в действительные статские советники». Таким видели его люди. Но о «плохих картинах»: некоторые из них, такие как «Ковер-самолет» Васнецова, «Дама под зонтиком» Крамского и другие, украшают сейчас залы нашего художественного музея. И благотворительствовал Митрофан Михайлович больше всех Рукавишниковых. Многое сделал он для Благовещенского монастыря, Троицкой Верхнепосадской церкви, кафедрального собора. Между улицами Алексеевской и Ошарской на его средства выстроено здание Кирилло-Мефодиевского Братства, председателем которого он был несколько лет, осуществлено строительство больницы Красного Креста и т.д. Город провожал Митрофана Михайловича в последний путь, как он и желал, с большими почестями в присутствии губернатора, губернского предводителя дворянства, городского головы.

Знали в городе и Рукавишникова Владимира Михайловича, на чьи средства существовала известная и за пределами города хоровая капелла. Варвара Михайловна Бурмистрова, дочь железного старика, тоже оставила о себе память, купив землю под городское кладбище, поставив там церковь, служебные здания и обнеся нижегородский некрополь оградой с башенками и воротами. Жила она в замечательном особняке на улице Жуковской (ныне Минина) - здесь сегодня расположен Литературный музей А. М. Горького. Вот что вкратце известно о прямых потомках «железного старика». Внуки же его росли и воспитывались в преддверии нового века. Они были далеки от предпринимательской деятельности, судьбы некоторых трагичны, других неизвестны. Славу рода Рукавишниковых поддержали и продолжили, но только уже в сфере культуры, дети Сергея Михайловича Иван и Митрофан.

Митрофан Сергеевич (1887-1946), закончив нижегородский Дворянский институт в 1907 году, получил художественное образование в частных студиях Москвы и Рима и быстро стал известным скульптором. В 1918 году он, как и старший брат Иван, оказался в Нижнем Новгороде и включился в работу по сохранению и популяризации художественного наследия. С его участием в 1919 году открываются «Нижегородские высшие государственные художественные мастерские». В этом же году он уезжает в Москву, где его судьба сложилась весьма удачно. Он занял видное место в отечественном искусстве, много работал для музеев, создал галерею портретов выдающихся исторических деятелей. А главное - он стал основателем новой для рукавишниковского рода ветви: династии скульпторов - по его стопам пошли сын Иулиан, внук Александр, правнук Филипп. В 1993 году в залах Академии художеств была организована выставка «Три поколения скульпторов Рукавишниковых» - свидетельство высокой оценки творчества этой талантливой семьи.

Известным в начале века поэтом был Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), автор данного романа. Он родился в год, когда отец снял леса с только что построенного дома-дворца на нижегородском Откосе. Здесь прошли его детство и юность, что позволило ему в своей автобиографии сказать: «В саду моей юности росли золотые яблоки».

Учился Иван Сергеевич в Дворянском институте, потом в реальном училище, экзамен за гимназический курс сдал экстерном. Одновременно он с большим увлечением занимался в художественной школе нижегородского фотографа-художника А. О. Карелина и считал живопись своим главным призванием, хотя уже писал стихи и даже публиковал их в «Нижегородском листке» и других волжских газетах. Его причисляли к декадентам и за стихи поругивали. Одним из первых сделал это А. М. Горький, пригласив его к себе.

Об этой встрече, состоявшейся в 1896 году, Иван Рукавишников оставил воспоминания. Отозвавшись критически о стихах, Горький одобрил прозу - повесть «Семя, поклеванное птицами». Беседа была непринужденной. «Интересно, - пишет Иван Сергеевич, - что Алексей Максимович не коснулся в беседе домашней моей обстановки. То есть не говорил об этом словами. Но эта тема чувствовалась в воздухе. Оба мы на это осторожненько намекали. Я был белым вороном, вернее вороненком. Таким же белым вороном, только из другой стаи, был Горький. Общество не ожидало писателей из той среды, куда забросила меня судьба, и из той среды, куда забросила Горького, и много еще лет потом доводилось мне слышать за спиной: - Это тот, отец которого... Это тот, дед которого... Это тот, дом которого...».

Горький какое-то время протежировал Ивану, о чем свидетельствует письмо Алексея Максимовича к редактору «Журнала для всех» В. С. Миролюбову в апреле 1898 года, где он рекомендует Рукавишникова: «Первый рассказ его - очень задушевная штука! Пошлю Вам. Денег автору не требуется, ибо у него папашка - миллионщик».


Еще от автора Иван Сергеевич Рукавишников
Проклятый род

Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.


На путях смерти

Рукавишников И. С.Проклятый род: Роман. — Нижний Новгород: издательство «Нижегородская ярмарка» совместно с издательством «Покровка», 1999. — 624 с., илл. (художник М.Бржезинская).Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), — потомок известной нижегородской купеческой династии. Он не стал продолжателем фамильного дела, а был заметным литератором — писал стихи и прозу. Ко времени выхода данной книги его имя было прочно забыто, а основное его творение — роман «Проклятый род» — стало не просто библиографической редкостью, а неким мифом.


Макаровичи

Рукавишников И. С.Проклятый род: Роман. — Нижний Новгород: издательство «Нижегородская ярмарка» совместно с издательством «Покровка», 1999. — 624 с., илл. (художник М.Бржезинская).Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), — потомок известной нижегородской купеческой династии. Он не стал продолжателем фамильного дела, а был заметным литератором — писал стихи и прозу. Ко времени выхода данной книги его имя было прочно забыто, а основное его творение — роман «Проклятый род» — стало не просто библиографической редкостью, а неким мифом.


Рекомендуем почитать
Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Симулянты

Юмористический рассказ великого русского писателя Антона Павловича Чехова.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Путешествие

  Каждый выживших потом будет называть своё количество атаковавших конвой стремительных серых теней: одни будут говорить о семи кораблях, другие о десяти, а некоторые насчитают вообще два десятка. Как известно: "У страха глаза велики". Более опытные будут добавлять, что это были необычные пираты - уж очень дисциплинировано и организовано вели себя нападавшие, а корабли были как на подбор: однотипные, быстроходные корветы и яхты.


Проклятый род. Книга первая

Наш современник попал в другой мир, в тело молодого графа. Мир магии, пара, пороха и электричества, а ещё это мир дирижаблей — воздушных левиафанов. Очередной раз извиняюсь за ошибки. Кому мало моих извинений недостаточно, то считайте, что я художник, я так вижу!