Семя скошенных трав - [14]
Сердце Огня, так шедми его звали. И наши нашли сердце спрута, так сказать. И восстановили безопасность для наших потомков. И разделили имущество врагов — по закону, так сказать, военного времени.
Не сомневаюсь, что спецы нанесли удар, как только закончили расчёты. В их планы впрямь входило уничтожить Шед как угрозу Земле. Наверное, когда в штабе узнали, что есть такой вулкан и есть такие подвижки тектонических плит, там откупорили шампанское за будущую полную победу.
Конечно, не раскололи планету на части, как орали из каждой информационной дырки. Но выжгли биосферу, испарили знаменитый Океан — оставили пустой и мёртвый каменный шар на орбите местного солнца. Не уверен, что это менее страшно.
Грех сказать, что на Земле была совсем уж чистая радость по этому поводу. Наверное, всё-таки хоть кого-то хоть какой-то червячок хоть легонько грыз… Нет-нет да и проскочит нотка… не сожаления, нет — но некоторой такой печали. Всё-таки радикально так… основательно. Там была культура какая-никакая… Но эта печаль мастерски развеивалась бодрыми сообщениями, что у них есть поселения в колониях — вот и пусть они там прозябают, пусть вернутся в каменный век, если посмели связаться с Землёй, сволочи…
А уровень ненависти среди широких масс к этому моменту уже дошёл до такого градуса, что даже цифры вероятных потерь противника не особенно ужасали эти самые массы. Не наши же потери…
В общем и целом считалось, что о Шеде мало кто пожалеет — и в этом плане были солидарны даже вечные идеологические противники. Мы, везучие хумансы, шустро объединяемся перед лицом общего врага. Мы веками учились дружить против кого-то. Свои отношения потом довыясняем.
Траур был только у нас на Эльбе — по девяти миллиардам. По девяти миллиардам! Это на Эльбе люди рыдали, и пальцы себе грызли, и волосы драли от тоски и бессильного гнева. Не только шедми, да! И люди! Но какое кому дело. Земля празднует победу. Ещё устроит какие-нибудь ежегодные торжества по этому поводу, не дай бог…
А у нас тут…
У нас на следующий день мой Рютэ покончил с собой. Мой лучший аналитик, Рютэ, Который Всё Понимает.
Он не пришёл в нашу рубку связи. Я звякнул раз, звякнул два — и решил за ним забежать. И нашёл его в его кабинете. В кресле. С горлом, перерезанным до позвоночника — рука не дрожала, нож выпал уже из разжавшихся пальцев мертвеца. Он сидел перед стереокартиной с закатом на Северо-Восточном Архипелаге, где-то в районе Крабьего мыса: дивные небеса — в выцветающих голубых кляксах.
«Океан течёт в наших жилах»…
Рютэ оставил предсмертную записку. Чётко нарисованными чёрным маркером на зеркале древними рунными знаками Северо-Востока. Четыре слова: «Простите. Смысла больше нет».
Я взвыл, как пёс — потому что сходу сообразил: Рютэ — первый. У него просто были самые здоровые нервы и он, раньше других справившись с чудовищным потрясением, всё уже понял. Другие — ещё в шоке, ещё не осознали, ещё на что-то надеются.
Я даже не закрыл его глаза. Сейчас мучает эта мысль — надо было потратить несколько секунд, это у нас общее, надо было закрыть ему глаза — но я так торопился и был в таком ледяном ужасе, что не посмел погоревать даже эти несколько секунд. Я потратил эти секунды на то, чтобы врубить общий сигнал тревоги. Потом выскочил за дверь и понёсся к жилому сектору шедми.
Бежал и думал: только бы успеть, только бы успеть. Сразу понял, за кем бежать в первую очередь.
В казарме ее не оказалось. В кают-компании — тоже. Я сообразил: она искала место, где можно уединиться и закрыть за собой дверь. Понял, где.
Дернул дверь в кабинет психотерапевта — заперто. Постучал. Тихо. Врезал, как учили, чтобы сразу выбить — и влетел с размаху.
Она лежала на тахте в обнимку с плюшевым бельком. На полу рядом стояла бутылка виски, наполовину пустая, и валялся бокал. Из холода меня бросило в жар — я увидел, что её грудь слабо приподнимается, и кинулся к ней.
Затормошил:
— Кые, девочка, только не спи! Проснись, ради бога, проснись! Ну что ж ты, дурочка, ты же знаешь, вы это пойло не усваиваете, я б тебе весёлых грибочков заварил, если уж хотела чуток развлечься…
Она с трудом открыла свои прекрасные русалочьи очи и улыбнулась бледной тенью улыбки:
— Алэсь… мы идём в Океан…
Я не помню, как тащил её в медотсек. Как по дороге тормошил, целовал, тряс — а она цеплялась за игрушечного детёныша и что-то бормотала… У них нет рвотного рефлекса: если пища или питьё миновали зоб — то всё уже, из желудка им деваться некуда. Она всё рассчитала верно. Она была не такая сильная физически, как Рютэ, но не трусливее его, несчастная девочка.
Наша самая юная девочка. Но и она — уже год, как за Межой. Что тут ещё скажешь?
К чести коллег, они быстро поняли. Нам надо было реабилитировать наших друзей-шедми. Честное слово, в тот момент я сам не очень понимал, зачем: мне самому хотелось резануть по горлу, как Рютэ, или, как Кые, хлебнуть чего-нибудь, освежающего раз и навсегда. Я подыхал от скорби и стыда — и понимал, что мы ничем, ничем не можем им помочь. Что смысла и вправду нет. Что их апатия — это безнадёжные попытки как-то удержаться в бесплодном бытии, просто ради дружбы с нами. Как сказал наш милейший доктор Данкэ, «попытка нас достойно похоронить в такой луже, как Море на Эльбе — слишком неприятные хлопоты для вас, Алесь».
Классики правы: богом впрямь быть непросто. Особенно на чужой планете. Особенно — если инопланетяне похожи на людей Земли, как близкая родня…
Что думает герой, отправляясь на битву со злодеем, всем давно известно. А что в это время думает злодей? Тёмный властелин? Тот самый, кого мечтают убить бесчисленные рыцари?Жестокий тиран. Командир мёртвых легионов. Коварный интриган. Безжалостный убийца. Извращенец и насильник. Он вообще думает о чём-нибудь?Он — чёрный маг на троне. Он ночами строит козни и совершает чудовищные обряды. Он мечтает о чужих землях. Он водит шашни с выходцами из преисподней.Он — Дольф Некромант. О чём он может думать? В этой книге он расскажет об этом сам.
«Внутри каждого, наверное, живёт зверь. Только он не мерзкий, не низкий и не подлый… то есть, конечно, и такие бывают, но не в этих случаях. Зверь — просто зверь.».
Надо же было хоть раз в жизни написать фэнтези о попаданце! Все пишут)))
Они пожирают нас. Они воруют наши чувства, наше время, наши души…И, может быть, только Вечность — настоящий Шанс спастись. Шанс первый, и последний, и единственный. Только Вечность. А что можно отдать за вечную жизнь? Душу? Кому нужна душа, выставленная на продажу… Совесть? А где она…А что у нас ещё есть? И с чем мы пойдём в эту Вечность? Как нам там будет — на пиру Вечных Князей и Хозяев Ночи?
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?