Семья Рэдли - [34]
Роуэн закрывает книгу и, к собственному удивлению, испытывает облегчение. В конце концов, если бы ему удалось покончить с собой, он больше никогда не увидел бы Еву, а это еще страшнее, чем остаться в живых.
Он ложится на кровать и закрывает глаза, прислушиваясь к звукам, доносящимся из других комнат. Мама внизу, перемешивает что-то в блендере. Отец, тяжело дыша, занимается на гребном тренажере в незанятой спальне. Больше всего шума от Клары и Уилла, они дружно хохочут под хриплый рев гитар.
Роуэн концентрирует внимание на смехе сестры, позволяя остальным звукам слиться в общий шум. Клара кажется несомненно и искренне счастливой. Без регулярного потребления человеческой или вампирьей крови биохимия нашего мозга может претерпеть серьезные изменения.
А если употреблять ее?
Роуэн старается не думать об истинном и неоспоримом счастье, которого мог бы достичь и он.
Он качает головой и гонит эту мысль прочь, но она не уходит, оставаясь кисло-сладким привкусом на языке.
Вода
Питер гребет на тренажере, налегая на весла сильнее, чем обычно. Он планировал «проплыть» пять километров меньше чем за двадцать минут, но скорость у него уже куда выше. Он смотрит на дисплей. 4653 метра за пятнадцать минут и пять секунд. Куда лучше его обычных результатов — без сомнения, это из-за выпитой вчера крови.
Из комнаты Клары доносится музыка.
Хендрикс.
Питеру странно слышать эту кровавую музыку шестидесятых, которая, по всей видимости, нравится Уиллу до сих пор, как в семь лет, когда он танцевал с отцом вокруг баржи под «Движение в центре города».
Он слышит, как Клара смеется вместе с дядей.
Но Питер не позволяет себе отвлекаться. Он смотрит на кнопочки под дисплеем.
«ИЗМЕНИТЬ ЕДИНИЦЫ ИЗМЕРЕНИЯ». «ИЗМЕНИТЬ ПАРАМЕТРЫ ДИСПЛЕЯ».
Да уж, создателю тренажера была известна сила этого слова. Изменять.
Глядя на кнопки, он думает о Лорне и бормочет в такт движениям, исступленно догребая последнюю сотню метров.
— Джаз. Джаз. Джаз… Твою мать.
Питер останавливается и смотрит на показатели, а маховик продолжает крутиться. Останавливается он на 5068 метрах. Время — семнадцать минут двадцать две секунды.
Впечатляет.
Он побил предыдущий рекорд примерно на четыре минуты. Правда, теперь у Питера нет сил даже слезть с тренажера.
Ему ужасно хочется пить, и он косится на набухшие от локтя до запястья вены.
«Нет, — говорит себе Питер. — Обойдусь водой».
Вода.
Вот что представляет собой его нынешняя жизнь. Прозрачная, спокойная, безвкусная вода.
А утонуть в ней так же легко, как и в крови.
Клара слушает старую гитарную музыку, которую только что скачала по рекомендации Уилла, и даже не пытается сделать вид, будто ей нравится.
— Нет, — говорит она со смехом. — Это ужасно.
— Это — Джимми Хендрикс, — возражает дядя, словно других объяснений тут не требуется. — Это один из самых талантливых кровопийц, когда-либо ходивших по земле! Он играл на гитаре клыками. На сцене. И никто даже не замечал. — Уилл смеется. — Отец рассказал мне об этом, прежде чем… — На миг он замолкает. Кларе хочется расспросить о дедушке, но она замечает боль в дядиных глазах. Пусть уж лучше болтает о Джимми Хендриксе. — Зрители думали, что их глючит от сожранной кислоты. И никто никогда не интересовался, почему туман багровый.[8] Разумеется, речь шла вообще не о тумане. Просто «Багровые вены» было бы слишком откровенно. У Принца была та же проблема. Но потом он стал воздерживаться, подался в свидетели Иеговы, и все покатилось к чертям. Но у Джимми все получилось в лучшем виде. Он просто инсценировал смерть и продолжил свой путь. Назвался Джо Хэесом. ХЭЕС. Сейчас у него свой вампирский рок-клуб под названием «Ледиленд» в Портленде, штат Орегон.
Клара прислоняется к стене, сидя на кровати и болтая ногами.
— Я просто не люблю гитарные соло длиной по пятьсот лет. Как и певцов, которые бесконечно тянут одно коротенькое словечко, демонстрируя все возможности своего голоса. Так и хочется на них прикрикнуть: к сути переходи!
Уилл качает головой, чуть ли не с сочувствием, потом делает большой глоток из бутылки, которую принес из фургона.
— Ммм. Я уж и забыл, какая она вкусная.
— Кто?
Он показывает надписанную от руки этикетку. Вторая бутылка за день. Первую — «ЭЛИС» — Уилл высосал до дна за считаные секунды и спрятал под кроватью Клары. А это — «РОЗЕЛЛА — 2001».
— Она была красавица. Una guapa.[9]
Клара лишь слегка обеспокоилась:
— Ты ее убил?
Дядя делает вид, что шокирован.
— За кого ты меня принимаешь?
— За кровожадного вампира-убийцу.
Уилл пожимает плечами, словно говоря: «Все верно».
— Человеческая кровь быстро портится, — объясняет он. — Металлический привкус резко усиливается, так что нет смысла хранить ее в бутылке. Но в крови вампира гемоглобин остается тем же. А в нем и кроется все волшебство. Так вот, Розелла — вампирша. Из Испании. Познакомился с ней, когда залетал в Валенсию. Это город вампиров, как и Манчестер. Мы потусовались. Обменялись сувенирами. Попробуй ее.
Уилл протягивает бутылку Кларе и смотрит на нее — она около секунды размышляет.
— Сама ведь знаешь, что хочешь.
Клара наконец сдается и берет бутылку, подносит горлышко к носу и нюхает, как бы проверяя, что же она собирается выпить.
В возрасте 24 лет я чуть не покончил с собой. В то время я жил на Ибице, в очень красивой вилле на тихом побережье острова. Совсем рядом с виллой была скала. Охваченный депрессией, я подошел к краю скалы и посмотрел на море. Я пытался найти в себе смелость прыгнуть вниз. Я ее не нашел. Далее последовали еще три года в депрессии. Паника, отчаяние, ежедневная мучительная попытка пойти в ближайший магазин и не упасть при этом в обморок. Но я выжил. Мне уже давно за 40. Когда-то я был практически уверен, что не доживу до 30.
Дождливым пятничным вечером профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин находит решение самой сложной в мире математической задачи. Оно способно изменить весь ход человеческой истории. Но профессор Мартин внезапно и бесследно исчезает. Когда спустя некоторое время его обнаруживают… шагающим по шоссе без какого-либо предмета одежды на теле, профессор Мартин ведет себя немного странно. Жене и сыну он кажется каким-то другим. Самому ему абсолютно все вокруг представляется нелепым, люди достойными жалости, человеческая жизнь лишенной смысла.
Том Хазард выглядит как обычный сорокалетний мужчина. Почти никто не знает, что на самом деле он живет уже пятое столетие. Том играл в одной труппе с Уильямом Шекспиром, ходил под парусами с капитаном Джеймсом Куком, водил компанию со Скоттом Фицджеральдом… Периодически меняя личности, Том может жить сколь угодно долго. Есть лишь одно условие – он не должен никого полюбить…
Вы держите в руках настоящую историю Отца Рождества. Возможно, вам он известен под другими именами – Дед Мороз, Санта-Клаус, Юль Томтен или Странный толстяк с белой бородой, который разговаривает с оленями и дарит подарки. Но так его звали не всегда. Когда-то в Финляндии жил мальчик по имени Николас. Хоть судьба обошлась с ним неласково, Николас всем сердцем верил в чудеса. И когда его отец пропал в экспедиции за Полярным кругом, мальчик не отчаялся и отправился его искать.Николас и вообразить не мог, что там, за завесой северного сияния, его ждёт встреча с эльфами, троллями, проказливыми пикси и волшебством.
Жизнь 12-летнего школьника Барни Ива сложно назвать легкой. Год назад исчез без вести его отец, мама целыми днями пропадает на работе, в школе над ним постоянно издевается его одноклассник Гэвин Игл, а директриса мисс Хлыстер решила окончательно сжить его со свету. Как бы Барни хотелось забыть обо всем этом и пожить другой жизнью, где нет никаких проблем. Например, стать толстым, ленивым, избалованным котом. И однажды желание Барни внезапно исполняется.Иллюстрации Пита Уильямсона.
Если бы наша жизнь сложилась по-другому, была бы она лучше? Мы не знаем. Но та, которая нам дана, – ценна сама по себе, об этом новый роман Мэтта Хейга. Между жизнью и смертью есть библиотека. В нее-то и попадает 35-летняя Нора, учительница музыки из Бедфорда, когда однажды ночью вся ее жизнь полетела под откос. Полки здесь тянутся бесконечно. Каждая книга дает шанс прожить свою собственную, но совсем другую жизнь. Принимать другие решения и, главное, не сожалеть о том, что когда-то не случилось. Оказывается, поступи Нора иначе в тот или иной момент жизни, она могла бы стать рок-звездой, олимпийской чемпионкой, ученым-гляциологом, женой и матерью, побывать в Австралии.