Семья насилия - [3]

Когда он бросился к нему, Стэнли сказал:

— Чувак, давай свалим отсюда к чертовой матери.

Ричи с любопытством уставился на первую дверь в коридоре. Он покачал головой и сказал:

— Черт возьми, нет. Мы не можем просто уйти. Мы могли бы найти что-нибудь здесь, чувак. Мы можем стать легендами. Достань телефон и начни запись.

— Все это не имеет значения, Ричи. Здесь может быть кто-то. Это может быть бродяга, ждущий, чтобы бросить в нас дерьмо или что-то в этом роде.

— Не будь таким…

Омерзительный стон прервал спор. И снова стон был наполнен болью, хриплым и долгим. Пара потрясенно уставилась на дверь прямо перед собой. Крик просочился из щели под дверью, взывая к паре — призыв о помощи. Ричи схватился за дверную ручку и сказал:

— Я просто взгляну. Просто держи телефон наготове на случай, если придется звонить в полицию. Все просто.

Стэнли потер затылок и сказал:

— Не знаю. Все не так просто. Это никогда не бывает так просто.

Не обращая внимания на беспокойство Стэнли, Ричи открыл дверь. Нахмурившись, он уставился на шаткую лестницу. Из — за зловещей темноты лестница казалась бесконечной — лестница в ад. Ричи проглотил комок в горле и погрузился в раздумья. Стэнли покачал головой, наблюдая за своим глупым другом. Как бы он ни ненавидел свою беспечность, он не мог позволить Ричи войти в подвал одному.

Стэнли вытащил свой мобильный телефон с сенсорным экраном и пробормотал:

— Я думаю, нам надо валить отсюда.

Лестница завыла, как волк на луну, когда он сделал первый шаг вниз. Когда он неохотно продолжил, Стэнли прошептал:

— Лучше бы оно того стоило, придурок.

В подвале было непривычно холодно, холодно, как на снежной равнине. Жуткая атмосфера усиливала ощущение холодной температуры. Стэнли и Ричи видели каждый дрожащий вздох. Пара застыла от страха. Их разум приказывал им бежать и кричать, но их тела были скованы на месте — бей-или-беги было сложным явлением.

Друзья увидели подвал во всей его кровавой красе. Импровизированное подземелье было забрызгано засохшими каплями крови. Грязно-серые кирпичные стены и потрескавшийся бетонный пол были холстами для художника-брызгуна, обожающего алые краски. К стенам были прикреплены цепи и кандалы. Смертоносные инструменты для обустройства дома — молотки, отвертки и пилы — валялись на полу.

С нижней ступеньки перепуганные друзья могли видеть источник криков в противоположном конце комнаты. Слева стоял мужчина, справа — женщина — Эдвард и Кэтина. Хрюкающая брюнетка растянулась на деревянном столе перед ними. Ее обнаженное тело было изрезано рваными ранами.

Дрожащими губами Стэнли пробормотал:

— Я… Я… Мы… Мы не…

Юного подростка охватило опасение, когда он посмотрел в проницательные карие глаза Эдварда. У мужчины были блестящие седые волосы, длинные и гладкие. Его густая, неопрятная борода покрывала горло — куст волос на лице. Он был одет в белую майку, открывавшую его худощавое телосложение. Курсивом на его груди была сделана татуировка: «Кровавая бойня». Мужчина казался злым, его хмурый взгляд подпитывался неконтролируемой ненавистью.

К крайнему ужасу Стэнли, Кэтина ухмыльнулась и закрутила свои длинные черные волосы, глядя на него. Она вела себя как котенок, подмигивая и облизывая губы. Независимо от возраста, она была естественно кокетлива с мужчинами. Она ничего не могла с собой поделать. Странное ощущение было запрограммировано в ее мозгу. В ее голове бушевали странные идеи.

Молодая женщина была одета в белую рубашку с глубоким вырезом, демонстрирующую большое декольте. Ее синие джинсы были забрызганы кровью. Хотя она не была татуирована, у нее был странный шрам на левой стороне лица. Отметина шла горизонтально по ее скуле несколькими блуждающими линиями, как черная сороконожка, ползущая по ее лицу.

Эдвард наклонил голову и сказал:

— Похоже, у нас гости, дорогая. Они не похожи на свиней. Нет, они слишком молоды и не визжат. Они похожи… Они выглядят как дети, которые только что облажались. Я имею в виду, они действительно облажались.

Когда Эдвард усмехнулся, Кэтина сказала:

— Не думаю. Я имею в виду, может быть, они ищут, кого бы трахнуть, но я не думаю, что они «облажались». Я была бы рада услужить, по крайней мере, одному из них…

— Ничего нового.

Когда зловещая парочка обменялась смешками, женщина на столе прошептала:

— Помогите… Помогите мне… Пожалуйста…

Кэтина улыбнулась и сказала:

— Я буду рада помочь тебе, милая. Мне доставляет удовольствие помогать слабым и жалким. Я должна как-то внести свой вклад в общество, верно? А теперь позволь мне внести свой «сердечный» вклад.

Кэтина ухмыльнулась от уха до уха и схватила со стола молоток. Она изучала молоток любопытными глазами, как будто никогда раньше не видела обычного инструмента. Глядя на окаменевших подростков, ухмыляясь и хихикая, она небрежно ударила женщину по голове. Каждый удар был сильнее предыдущего, каждый глухой удар эхом разносился по подвалу.

Ноги жертвы сильно задрожали, когда она впала в шок. Из глубокой раны на лбу хлынула кровь. Но Кэтина не прекратила жестокое избиение. Ее не беспокоила бессмысленная дикость ее действий. Она осыпалась теплой кровью, струящейся из раны. Она наслаждалась моментом ярости. Женщина была злой и гордой — ужасающее сочетание.