Семья Малаволья [заметки]
1
Заглавия романов Верга, составляющих цикл «I VINTI» («Побежденные»).
2
Malavoglia — неохота, недоброжелательство.
3
’Ntoni — сокращенное (по южноитальянскому обыкновению) Antonio.
4
Рыба, водящаяся в Средиземном море.
5
Только узкая полоса воды, «Стретто» Мессинского пролива, отделяет остров Сицилию от материка Италии. Круто, у самого моря, и в Реджио, и в Мессине, обрываются рельсы железнодорожного пути. Целые дни странные, неуклюжие пароходы с рельсами на палубе делают свое скучное дело — переправляют через море поезда, нагруженные людьми и товарами, чтобы сразу поставить вагоны на прерванные морем рельсы уже на другом берегу.
Сицилия расположена совсем близко от коренной Италии, но узкая линия моря разделяет их на два почти различных мира. Главная часть в недалеком прошлом королевства Обеих Сицилий, остров и до сих пор сохранил медленно изглаживающиеся черты своеобразного старого уклада жизни, простые, грубоватые нравы и характерный язык, еще более отличный от итальянского, чем неаполитанское наречие Автор «Семьи Малаволья» Джованни Верга, сам уроженец Катании, одного из больших городов Сицилии, конечно, великолепно знает и чувствует этот с виду безыскусственный по строению речи, но замысловатый в своей яркой, красочной образности и примитивной силе язык сицилийской деревни, язык всей Сицилии, в сущности, потому что город в большинстве своем говорит на том же языке, если не отслоился и не заговорил на общеитальянском средне-литературном диалекте, какой услышишь и в Риме и во Флоренции, правда, с тем особенным произношением, по которому привычное ухо всегда узнает сицилийца. Из пословиц и поговорок, которыми буквально засыпают действующие лица романа и которые отражают старую житейскую мудрость, крепко засевшую в голову сицилийских крестьян, можно было бы составить целый сборник.
6
Презрительное имя короля Обеих Сицилий, Франциска II, изгнанного революцией 1860 г.
7
Когда Верга писал своих «Малаволья», протекло только двадцать лет с тех пор, как Гарибальди присоединил революционно настроенный остров к итальянским владениям. Дух революционного протеста чувствуется всюду в романе. Одинаково ругает правительство и прикидывающийся республиканцем болтун-аптекарь, и хитрый, себялюбивый священник, которому хорошо живется именно при королевской власти. — «Он ест хлеб короля», — говорят в романе про самого мелкого служащего, про таможенного дозорного, и это — высшее проявление презрения и ненависти к чужаку в деревне, к представителю «il governo».
8
Цуппида — хромая.
9
Mangiacrubbe — от mangiare (есть)и carubbe (сладкие рожки). Эти, похожие на большие бобы, в сухом виде коричневые плоды, под названием рожков или стручков, в большом количестве продавались прежде у нас. В Италии эти сладкие рожки и в сыром и в сухом виде грызут походя, как у нас подсолнухи или орехи: очень дешево, питательно и, все-таки, лакомство. Отсюда и деревенское прозвище «Манджакаруббе» — сластена или сладкоешка.
10
Cetriuolo — значит огурец, а в переносном смысле — глупый парень.
11
В романе «Малаволья» почти нет людей без заменивших фамилию прозвищ, и последние так вошли в обиход, что не только когда говорят о ком-нибудь, но когда и думают о нем — мысленно представляют человека по прозвищу. На всем протяжении романа Дж. Верга художественно оттеняет эту любопытную психологическую особенность сицилийского деревенского быта. Читатель не может не заметить, как едки и насмешливы, как метки и порою убийственны эти прозвища. Довольно уж одного дядюшки Крочифиссо, — по буквальному переводу «Распятого», — отвратительного кулака и ростовщика, буквально пьющего кровь односельчан. Не щедрый на выдумку автор, а именно сама деревня наградила его и дополнительным прозвищем «Деревянный Колокол». Все эти «Сантуцца» (святоша), «Санторо» (ханжа), «Пьедипапера» (гусиные лапы), «Чиполла» (луковица) с их цельными характерами, одинаково сильно вылепленные фигуры, как живые проходят в романе с клеймами, выжженными раз навсегда односельчанами.
12
Чингьялента слабая подпруга.
13
Lupino — лупин — волчий боб, стручковое растение, дающее в изобилии горьковатые бобы. Лупины применяются как зеленое удобрение. Хорошо вымоченные бобы лупина теряют свою горечь и служат пищей для беднейшего населения.
14
Унция — старая золотая монета Сицилии и Неаполя, равнялась 12>1/>2 Франков.
15
Сальма — принятая в Сицилии мера веса для зерновых продуктов, равняется 16 томоло. Томоло — несколько больше двух четвериков.
16
Маска в старой итальянской комедии.
17
Тари — прежняя сицилийская серебряная монета.
18
Мыс Мулов.
19
«’Ntroi! ntroi! ciascuno coi pari suoi» (входите, входите, кто под пару, с тем сидите), как и другой, встречающийся далее вариант: «’Ntrua! ’ntrua! ciascuno a casa sua» — характерная рифмованная поговорка на южноитальянском диалекте. По смыслу эта старинная поговорка соответствует русской: «всяк сверчок знай свой шесток».
20
Имя короля, впервые объединившего в своих руках власть над Италией и королевством Обеих Сицилий.
21
Naso — нос.
22
Маска в старой итальянской комедии, дурачок, разиня.
23
Капо — мыс.
24
«Три короля», местное название трех наиболее ярких звезд в великолепном созвездии Ориона. Обычное название: Пояс Ориона или Посох Иакова.
25
Байокко — старинная монета в 1 >1/>2 копейки.
26
В «Дочерях Марии» могут быть девственницы или вдовы, «честно несущие свое вдовство».
27
Вечная память.
28
Карлино — старинная неаполитанская серебряная монета, равная 42 чентезимам.
29
Ротоло — старая неаполитанская мера веса, равная 32 унциям, около трех фунтов.
30
Молитва за умерших
31
В Италии в эпоху средних веков, когда свирепствовали чумные эпидемии, трупы хоронили с единственной примитивной предосторожностью против «смертельного дыхания чумы» — надевали на голову мешок с прорезанными для глаз отверстиями.
Католическая церковь в Италии сохранила и впоследствии для членов погребальных братств бесполезный уже пережиток — надевать на голову чумные капюшоны. Вот почему и здесь дядюшка Крочифиссо и другие члены «братства Доброй Кончины» присутствуют при религиозной церемонии в церкви, засунув головы в неудобные мешки, из которых хотят поскорее освободиться.
32
В Италии и до сих пор не вполне уничтожен, являющийся пережитком былого феодального строя, средневековый обычай отгораживать один городишко от другого таможенной стеной.
Каждое отдельное муниципальное управление любой местности несмотря на обременительность всевозможных государственных налогов, имело право устанавливать еще свои местные сборы — внутренние и внешние. Таможенные заставы пестрели в Италии повсюду. Рослый доганьер железным щупом протыкал каждый крестьянский воз с сеном, въезжавший на территорию соседней общины, внимательно осматривал всякую, даже небольшую кладь. Эти стеснительные порядки особенно тягостны при налоге на съестные припасы — «dazio consumo», — и не удивительно, что итальянское население терпеть не могло и устанавливающих налоги и непосредственных исполнителей — доганьеров, — таможенных сборщиков, рассаженных чуть ли не на каждых 2 — 3 километрах. Многочисленные злоупотребления при установлении таких муниципальных налогов и частые столкновения на заставах увеличивали поводы к неудовольствию и разжигали страсти при горячем темпераменте населения южной Италии.
33
Сицилийцы отделяют себя от итальянцев («siamo siciliani», т. е. «мы — сицилийцы!» — говорят они).
34
Десять канн — линейная мера в Италии — 2,8 аршина.
35
Паппафаве — каша из бобов
36
Здесь разумеется созвездие «Треугольник».
37
«Пуддара» (в сицилийском произношении соответствует французской poularde — пулярде, курице) — местное название созвездия Лебедь.
38
Единственное в русском языке подходящее слово «часовенка» не дает представления о сицилийской сарреllеtta. Сицилийская часовенка — это попадающийся на каждом шагу, у мостов, на всех перекрестках, образ мадонны или Христа, чаще всего страдающего, с грубо реалистическим изображением язв на лице и на руках. Образ прикреплен к столбику и вставлен в открытый киот, над ним небольшая крыша. Ленты и цветы всегда в изобилии украшают такие образа. Часто можно видеть прохожих, на мгновение преклоняющих, по католическому обычаю, одно колено перед часовенкой. В городах таких часовенок уже гораздо меньше, но они попадаются даже и в столице Сицилии — Палермо.
39
Больных.
40
«... quel, che fanno a me, lo fanno a Gesù Crocifisso, che sta in croce», — непереводимая игра слов: Gesù Crocifisso (Крочифиссо) — Христос распятый, а прозвище деревенского ростовщика в романе — дядюшка Крочифиссо.
41
Вес почти трех фунтов.
42
Суеверный итальянский обычай — оградить себя от возможного несчастья, выставив вперед, как бы в защиту, рога из двух пальцев, большого и мизинца. В Италии часто можно встретить даже у мужчин брелоки на часовой цепочке в виде вырезанного из красного коралла кулака с такими пальцами-рогами «против дурного глаза», — jettatura.
43
Южноитальянский заговор против дьявола.
44
Маска из старой неаполитанской комедии; заика, простофиля, человек мало энергичный.
45
Любящий выражаться высоким стилем и нахватавшийся верхов, аптекарь намекает здесь на кружок придворных, полвека назад забравших в свои руки испанского короля Фердинанда и устраивавших свои делишки
46
По евангельскому сказанию, апостол Петр был рыбаком.
47
«Молись за нас», — слова из католической молитвы.
48
Старая римская монета — 1>1/>2 копейки.
«Вернувшись с военной службы, Туридду Макка, сын тетки Нунции, важно прогуливался каждое воскресенье на площади в форме стрелка и в красном берете. Девушки пожирали его глазами, отправляясь к обедне укутанные с носом в мантильи, а мальчишки кружились вокруг него, как мухи. Он привез также с собою трубку с таким изображением короля верхом на лошади, что тот был точно живой, а зажигая спички, Туридду чиркал ими сзади по штанам, приподнимая ногу кверху, словно он собирался ударить кого…».
С большой долей иронии Джованни Верга описывает «призвание» своей героини уйти от мира — она постригается в монахини не во имя веры, а чтобы обеспечить себе на старости лет кусок хлеба, так как семья ее разорилась и жених отказался от нее.
В новелле под характерным названием «Война святых» Верга с большой долей юмора показывает, как почитание крестьянами святых только своих приходов приводит к кровавым столкновениям и семейным ссорам. Антиклерикальная позиция Верги видна уже в названии новеллы, которая в рукописи носила еще более откровенно-сатирическое заглавие: «Да славится святой сапог!». Эти слова Верга сохранил в речи одного из персонажей: «Да славятся мои сапоги! Да славится святой сапог!».
В новелле «Папа Сикст» Джованни Верга изображает монастырь как «маленькую вселенную» со своей иерархией, интригами и борьбой. Герой новеллы — ловкий малый, не брезгуя ничем, добивается места приора монастыря и благоденствует, угождая «и вашим и нашим».
«Бабы пряли на солнышке, куры рылись возле порогов – тишь да гладь, да божья благодать. И вдруг все бросились врассыпную, завидя издали дядю Мази, городского сторожа, с арканом наготове. Куры разбежались по курятникам, словно поняли, что метит он и на них…».
В новелле «Его преподобие» Джованни Верга нарисовал тип сельского священника-богатея, который держит в своих руках всю округу и безжалостно эксплуатирует крестьян при полном попустительстве властей. «Нет, он и не думал прослыть святым — боже упаси! Святые люди с голоду подыхают», — едко передает Верга мысли его преподобия. Ни внешним видом, ни своими делами он не походил на слугу божьего, и прихожане «не очень-то понимали, кто же он такой на самом деле — то ли священник, благословляющий именем господа, то ли хозяин, только и думающий о том, чтобы обсчитать их да с пустой сумой и серпом под мышкой с поля выпроводить?».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Романы и повести Фонтане заключают в себе реалистическую историю немецкого общества в десятилетия, последовавшие за объединением Германии. Скептически и настороженно наблюдает писатель за быстрым изменением облика империи. Почти все произведения посвящены теме конфликта личности и общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ впервые опубликован в 1883 году. Известный польский писатель С.Жеромский писал об этом рассказе: «Это брильянт мировой новеллистики. Прус владеет шуткой, как скульптор глиной, как художник красками!!!».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.