Семья Лоранских (Не в деньгах счастье) - [5]

Ровно без десяти шесть девушка звонила у большого одноэтажного дома-особняка, окрашенного в мрачную коричневую краску. Тщедушный пожилой лакей с серыми бакенами открыл ей дверь. Валентина поднялась по широкой лестнице, устланной ковром, на круглую площадку, с правой и левой стороны которой было по двери; одна вела в приемную старика, другая в его кабинет, столовую и прочие комнаты. Валентина вошла в приемную — большое мрачное помещение с круглым столом посредине и венскими стульями у стен. Оно напоминало собою приемную врача. Как и в гостиной врача, здесь были разбросаны на столе журналы, небольшие альбомы с видами Швейцарии и стояла массивная лампа в виде рыцаря-воина.

Но Валентина знала, что не стоит пробегать журналы и газеты, потому что ровно через десять минут раздастся звук колокольчика и тщедушный Франц пригласит ее к барину.

Так было всегда, и она успела уже привыкнуть к порядкам старика Вакулина. В первое время своих занятий молодая девушка приходила за полчаса раньше, мечтая также пораньше освободиться, но это не привело к желанному результату: ее впускали только ровно в шесть часов в кабинет хозяина. Вначале эта педантичность раздражала Валентину, потом она к ней привыкла, как привыкла и к самой личности старика Вакулина.

А привыкнуть было к чему. В первый же день их знакомства, когда смущенная новизной положение Лоранская пришла по публикации предлагать свои услуги в и качестве лектрисы, она увидела худого длинного субъекта в бархатном халате. У старика было суровое, недовольное лицо и брезгливо оттопыренные губы. Глаза его под дымчатыми стеклами было трудно разобрать.

— Вы — лектриса? — отрывисто обратился он к девушке и, пронизав ее с ног до головы тяжелым испытующим взглядом, сказал, как отрезал: — Не годитесь.

— Но почему? — вырвалось у Валентины, помимо ее воли с несвойственной ей горячностью.

— Молоды вы… красивы… ветер в голове бродит. О выездах и нарядах, небось, мечтаете. Ну, не годитесь, да и все тут. Были уж у меня такие.

Валентина вспыхнула. Вся ее природная гордость поднялась и запротестовала в ней.

— Да как вы можете оскорблять меня не зная, какова я на самом деле! — произнесла она строго. — Надо раньше испытать меня, а потом уже изрекать приговор.

Старик опешил. Никто еще не смел разговаривать с ним таким образом. Смелость девушки решительно понравилась ему.

— Ну, ладно, испытаем! — буркнул он себе под нос и сунул в руки Валентине газету.

Валентина читала отлично. Ее грудной звучный голос, так и вкрадывался в душу. Ясная дикция не заставляла желать лучшего. Старик несколько раз одобрительно покачивал головой во время ее чтения и, когда она кончила статью, произнес:

— Спорить не стану, читаете хорошо. Только надо вам сказать, что и те, другие, хорошо читали, а прока из этого вышло не много. Торопится, скачет через строки, лишь бы окончить скорее и убежать. А вы так не будете?

— Не буду! — улыбнулась Валентина.

— Ну, вот и хорошо! — неожиданно обрадовался чудак. — А то, что за чтица уж — если как козел скачет. Вас я, пожалуй, возьму, но поставлю вам некоторые условия. Согласны?

— Это зависит от ваших условий — соглашусь я или нет, — отвечала спокойно девушка.

— Ну-с, так слушайте. Во-первых, сидеть спиной к зеркалу, дабы не поглядывать в него каждую минуту, как ваши предшественницы; во вторых, чтобы аккуратно приходить вовремя, терпеть не могу ждать и время терять даром. Поняли?

— Разумеется! — пожала плечами Валентина. Оригинал теперь больше тешил, нежели раздражал ее.

— Ну, а теперь возьмите «Историю цивилизации» Бокля и читайте мне. Только не громко. Я, слава тебе Господи, еще не глухой.

Этот разговор происходил год тому назад в кабинете Вакулина и теперь почему-то пришел в голову Валентине.

Около года уже она ежедневно посещала Вакулина, не глядя на праздники, еще менее их на ненастные погоды, и вполне привыкла к чудачествам старика. Тем более, что занятие эти увеличивали скромный доход семьи Лоранских.

Резкий звонок напомнил Валентине об ее обязанности. И снова тщедушный Франц с серыми бакенами появился на площадке, как бы вынырнув из противоположной двери и бесстрастно произнес:

— Пожалуйте, барин дожидается.

Валентина сбросила на ходу осеннюю пелерину на руки лакея и, миновав гостиную с тяжелой допотопной мебелью, вошла в кабинет.

Старик Вакулин не поднялся даже ей навстречу. Он удовольствовался одним коротким кивком головы, Так они здоровались ежедневно.

— Сегодня будем читать Спенснера! — произнес отрывисто Вакулин, когда она села у стола. — Вы, надеюсь, ничего не имеете против Спенснера, сударыня?

Валентина поспешила ответить, что она ничего не имеет против Спенснера, и, поправив зеленый абажур на лампе, принялась за чтение.

Но едва только она успела прочесть две страницы, как старик забрюзжал:

— Что это вы сегодня охрипли, что ли? Без голоса? По секрету читаете-с. Себе под нос.

— Хорошо я буду громче, — спокойно произнесла Валентина. И тут же повысила свой голос, и без того красивый и звучный.

— Ай-ай-ай! — неожиданно вскричал Вакулин. — Да что вы это, точно с цепи сорвались! Глухой я, что ли? Не кричите-с. Народ соберется, подумают пожар!