Семнадцать каменных ангелов - [17]

– Как прикажете, доктор.

Она отступила от машины и подождала, пока он исчезнет в потоке транспорта, потом задержалась еще минутку, чтобы убедиться, что он ее не видит, а затем остановила такси. Перед тем как сесть в него, она осторожно оглянулась. Ее следующая встреча не значилась в официальном графике.

Глава пятая

Афина осмотрелась в приемной Института по расследованию полицейских репрессий. В унылом желтом свете дешевого торшера увесистые кожаные тома «Аргентинского юридического журнала» отслеживали законодательство до самого 1936 года, тут же красовались мрачные, с золотым тиснением корешки «Конституционального законодательства», «Законодательства Республики Аргентины» и других многообещающих сводов юридических способов установления справедливости. На кофейном столике лежал журнал, предлагавший полюбоваться фотографией двух полуобнаженных женщин, весело хохочущих с молодым человеком. «Лето в Пунте, – возвещал он. – Песок, секс и серебро». Рядом с Афиной сидело несколько человек в чистеньких дешевых, застегивающихся донизу рубашках, с типичными округлыми андскими лицами, что обычно говорило о принадлежности к низшему классу. Из долетавших до нее обрывков приглушенного разговора она поняла, что они обратились к услугам института, чтобы привлечь к ответственности полицейских, которые убили их брата.

Об Институте по расследованию полицейских репрессий она услышала от своего наставника, профессора латиноамериканских исследований в Джорджтауне.

– Это подстава, – весело обрадовал он ее, когда она позвонила ему, чтобы сообщить о полученном задании. – Местная полиция будет заговаривать тебе уши, посольство будет со всей вежливостью стараться от тебя отделаться. Когда ты поедешь туда и у тебя ничего не выйдет, окажется, что все исполняли свой долг, и сенатору Брейдену придется заткнуться и переключиться на пакет законов о свободной торговле. – С циничного тона он перешел на деловой: – Ходи, слушай, примечай. Когда встанешь на ноги, свяжись с этими людьми. Это группа юристов, которые привлекают к ответственности полицейских за нарушения прав человека. Сумеешь заинтересовать их этим делом, может статься, они смогут что-нибудь сделать.

Его оценка ситуации в то время выводила ее из себя, но сейчас, кажется, все выглядело именно так, как он предсказывал. ФБР уходило от разговора, отменило встречу и обещало связаться с ней, когда «образуется пауза в расписании». Контакт с аргентинским министерством юстиции вылился в хождение от помощника к помощнику, и вот теперь эта мелкая сошка из посольства Уилберт Смолл. Нужно быть идиоткой, чтобы думать, будто ее принимали всерьез. От гнева у нее перехватило горло, но она подумала о семье, которая сидела напротив нее, и это чувство улетучилось. У этих людей было настоящее горе. У Наоми Уотербери было настоящее горе.

На столе лежал сегодняшний номер газеты, и она заметила, что Карло Пелегрини снова замелькал в заголовках. Пелегрини говорит, что он всего лишь почтальон. Пелегрини, по-видимому, был богатым бизнесменом и оперировал крупной курьерской системой. Прошлой зимой его уличили в даче взятки на сумму более двенадцати миллионов долларов правительственным чиновникам за получение исключительного права перевозить национальные почтовые отправления. Теперь всплыли новые обстоятельства. В статье говорилось о целой цепи авантюрных предприятий стоимостью в миллиарды долларов, которыми владели подставные корпорации и офшорные инвестиционные группы. Пелегрини отрицал, что владеет этими компаниями, отрицал, что получает с них прибыль, отрицал, что сомнительным образом влияет на ближайшее окружение президента республики. Он простой почтальон.

Она пробежала страницу до нижней боковой колонки, озаглавленной «Гринго собираются с силами». В ней утверждалось, что «РапидМейл», американский колосс, владеющий всемирной сетью доставки почтовых отправлений, также подал сигнал своим союзникам начать наступление на аргентинскую почтовую службу под эгидой «Групо капиталь АмиБанк».

Секретарь провела Афину в кабинет Кармен Амадо де лос Сантос. В комнате с немногочисленной мебелью повсюду красовались обычные для таких мест дипломы и грамота от «Международной амнистии» за заслуги в деле защиты прав человека. У самой Кармен Амадо были длинные черные волосы и маленькие круглые очки; это была худощавая женщина лет сорока, которая, несмотря на всю свою профессиональную строгость, не могла отказать себе в удовольствии носить юбку выше колен. Прекрасную смуглую кожу на лице подчеркивали легкая голубизна теней под глазами и полоска красной помады, но, несмотря на все эти женские штришки, ощущение кокетства мгновенно улетучилось, как только она заговорила.

– Доктор Фаулер, – произнесла она на твердом, уверенном английском, – вы приехали в Буэнос-Айрес расследовать убийство гражданина Соединенных Штатов?

– Да.

– И государственный департамент Соединенных Штатов послал вас сюда?

– Да. Семья просила, чтобы это убийство расследовали.

Она подняла брови:

– Как интересно! Что-то мы до сих пор не видели, чтобы госдеп был таким сентиментальным. Какая у вас официальная должность в госдепе?