Семизвездное небо - [64]

- Подойди поближе, - продолжал он, внимательно глядя в дальний угол неба. - Вон там, на вершине Карадага, еще маячит звезда, видишь?

Я ничуть не сомневался, что сейчас произойдет чудо, и осторожно посмотрел в указанном направлении.

- Вижу, а что?

- По ночам там бывает много звезд, ты, наверное, замечал?

- Конечно.

- Ты знаешь, что собой представляют эти звезды? - Я молчал, а отец, не глядя на меня, как-то даже безразлично произнес: - Каждая из них - пощечина женщины. - Он хоть и заметил, как я вздрогнул, как потрясли меня его слова, но как ни в чем не бывало проговорил: - Говорят, пощечины, что отпечатываются на наших лицах, превращаются в звезды, чтобы потом всегда напоминать о себе. Ты понял?

Я молчал, у меня будто язык отнялся. Но почему-то мне хотелось, чтобы отец продолжал говорить...

Мне казалось, что он держит в руках большие весы, на одной чаше - моя голова, на другой - сердце. По мере того как он говорил, чаши эти колебались, стремясь прийти в равновесие.

"Почему ты умолк, отец, говори, говори... Скажи, что этой ночью на небе прибавилась новая звезда. Что отныне, взглянув на нее, я буду вспоминать пощечину Шахназ, и мне будет горько и стыдно. И еще скажи, что там, на поле боя, временами я буду поглядывать на звезды. И если сумею там отыскать звезду Шахназ, ты будешь спокоен за то, что со мной ничего не случится".

Отец отошел от окна и направился к двери.

- Отдохни немного... Может, завтра утром тебе придется отправиться в путь. Почему ты так смотришь на меня?.. Среди первых, кто пойдет туда... Нет, первым из первых туда пойдет мой сын.

Я растянулся на кровати. "Как хорошо, что на этом свете живет человек по имени уста Алмардан... Как хорошо, что этот человек - мой отец..."

* * *

Рано утром я должен был уезжать. Это было решено. Даже мама, весь день потихоньку от отца лившая слезы, наконец смирилась.

Она отправилась на кухню; ясно было, что она начала готовить меня в дорогу.

Мне тоже надо было попрощаться с родными местами. Кто знает, когда я вернусь в родные края, и вернусь ли?..

Я написал в Баку два письма: одно в деканат факультета, другое Гюльбениз. Мне хотелось, чтобы хотя бы она не обвиняла меня в лживости и себялюбии и не упрекала в том, что во мне прячется дьявол. С пощечиной Шахназ я и ее потерял навсегда, но мне не хотелось окончательно исчезнуть из ее памяти.

"Гюльбениз, я не знаю, будешь ли ты вспоминать обо мне... Может, и вовсе не вспомнишь. Но мне бы не хотелось, чтоб ты вспоминала обо мне плохо. У меня к тебе просьба: фотографию, которую я подарил тебе на память, не теряй. Вдруг когда-нибудь вспомнишь обо мне?.."

Я отправил письма и вернулся домой. Постоял под ивой, которая служила нам с Шахназ большим зонтом, скрывая нас от всего мира. Прислушался к журчанию родника. Как же мне попрощаться с Шахназ, уехать, не сказав ей ни слова?

Нет, если я уеду, не попрощавшись с Шахназ, я никогда не смогу отыскать на небе звезду, названную отцом "звездой Шахназ". Эта мысль завладела мною.

Ночью, когда все уснули, я пошел к пока еще безымянному роднику под раскидистой ивой. Я трудился до полуночи и высек на гладком, как мрамор, родниковом камне два слова: "родник Шахназ".

Потом, поднявшись в свою комнату, написал третье письмо. "Шахназ! Я ухожу. Убегаю от дьявола, сидящего в моем сердце. Я бегу от этого дьявола честолюбия и эгоизма. Ухожу, чтобы спастись от них. А это можно сделать только там - на фронте, в ясные ночи, глядя на горящую над головой звезду Шахназ. Ты хоть знаешь, что это значит? Так называется твоя пощечина. Это имя дал ей мой отец. А потом в ее свете указал на спрятавшегося во мне дьявола. Я ухожу, но до тех пор, пока в небе, над скалой Кеклик, рядом с созвездием Малой Медведицы будет гореть звезда Шахназ и я буду ее видеть, дьявол честолюбия, о котором ты говорила, не сможет ко мне приблизиться. Я говорю это, потому что я люблю тебя. В третий раз от этих слов трепещет мое сердце. Говорят, бог троицу любит. Помнишь, в первый раз я произнес их, утверждая мою любовь к тебе ее отрицанием. Потом в Истису, под двумя елями. Это моя третья и последняя клятва. Если бы, как в сказках, она увенчалась успехом, эта моя третья попытка, я был бы самым счастливым человеком на свете. И с тобой я разлучаюсь, словно в сказке. Я здорово верю в нее".

На мосту Улу, находясь среди парней, отправляющихся на фронт, я обернулся. Между верблюжьими горбами Карадага всходило солнце. Мое солнце,

7

О путник! Никогда не ищи ошибки

в пейзаже: его создала природа.

Иначе ты сам окажешься лишней деталью

в природе, которая никогда не ошибается.

И опять пришла весна.

Минуло два года с тех пор, как Айхан приехал в Чеменли. Два счастливых года второй его жизни. Два года - с вечерами, тихими как луна, и днями, светлыми как солнце. Два бурных года - таких, как Агчай и Гарачай. Он никогда еще не попадал в столь опьяняющий поток, именуемый жизнью. Он никогда не испытывал такого спокойного, такого тихого счастья. Эти два года запомнились не календарными днями, а годом Шахназ и годом Эльдара.

Эти два года добавили к именам, записанным на мостах Чеменли, его родниках, лестницах, вершинах, новые: "родник Айхана", "аллея Айхана".