Семирамида. Золотая чаша - [3]

Догнали быстро. Кляча, на которой она пыталась спастись, быстро доказала свою полную непригодность к бегству. Царевну отрезали от прохода в скалах, прижали к отвесному утесу, заставили остановиться. Вот когда Шами пожалела, что не сумела тайно прихватить с собой меч — акинак[2] — перед посадкой в повозку в Вавилоне Сарсехим обыскал ее. Зато есть ногти, зубы.

Атаман подъехал ближе и неожиданно спросил.

— Зачем же ты направилась в сторону утесов? Не лучше ли умчаться в степь?

— Лучше, — согласилась царевна, — но у меня скверная лошадь. Мне надо было добраться до скал, теперь будет легче.

Главарь задумался.

— Не понял, — признался он.

Было ему за двадцать, молод, но и юнцом не назовешь, черноволос до синевы. Судя по количеству завитков на бороде, знатен, выговор правильный, аккадский.

— Сейчас поймешь, — пообещала девушка и, мгновенно выскользнув из тяжелого платья, оставшись в одной тунике, вскочила на спину лошади, затем, ухватившись за выступ в скале, ловко взобралась на вершину откоса и показала разбойнику язык.

— Здесь тебе меня не достать.

— Ты уверена? — заинтересовался главарь и щелкнул пальцами.

Один из его подручных метнул аркан, прочная волосяная петля обвилась вокруг плеч Шами. Девушка попыталась освободиться от удавки, не тут-то было. Метнувший дернул, и она полетела с утеса вниз головой.

Главарь разбойников, подскочивший к самой скале, успел подхватить ее на руки. Очутившись в его объятьях, девушка вцепилась в его плечо ногтями. Тот, не повышая голоса, посоветовал.

— Не дерись, — потом спросил. — Ты кто?

— Царевна, дочь царя Вавилона Мардука — закир — шуми.

— Я имя спрашиваю, — с тем же спокойствием, не глядя на выступившую и закапавшую кровь спросил атаман, потом презрительно засмеялся. — Тоже, нашла царя.

Его невозмутимость успокоила девушку. Если уж придется быть рабыней, то лучше у такого молодца, чем у лысого сирийского развратника.

— Шаммурамат.

— Куда тебя везут?

— В Дамаск, замуж.

Главарь удивился — Что ж вы так далеко забрались в степь?.. Торговый путь проходит по берегу Евфрата.

Девушка пожала плечами.

— Меня не спрашивали.

Атаман понимающе покивал, потом, между прочим, спросил.

— Хочешь, я возьму тебя в жены?

— У тебя нет жены? — удивилась девушка.

— Есть, но я хочу взять тебя.

Шами задумалась — чудо чудом, а голову терять не следует.

— А ты кто?

— Предводитель разбойников.

— Как же тебя зовут, предводитель разбойников.

— Называй меня Нину.

— Сколько у тебя разбойников, Нину?

— Тысяч десять наберется.

— Другими словами, твое логово не похоже на земляную нору или пещеру в горах?

Теперь засмеялся не только главарь, но и подъехавшие поближе разбойники. Они буквально покатились со смеху, один из них, схватившись за живот, картинно свалился с лошади.

— Нет, у меня хороший дом. Каменный. Двести комнат.

— Это неплохо, — согласилась Шами. — только у меня есть условие. Ты позволишь мне ездить верхом?

Главарь хмыкнул.

— Может, ты желаешь и в охоте поучаствовать?

— Очень желаю, — обрадовалась Шами. — Ну, пожалуйста?..

Подоспевшему евнуху и начальнику охраны главарь заявил.

— Эта женщина — моя добыча.

Евнух страстно принялся стучать кулаками по голове, потом неожиданно взвыл.

— А моя голова, господин?

— Зачем тебе голова, если ты лишен куда более важных органов.

— Как насчет моей головы? — поинтересовался старик — скиф.

— В твоем возрасте, уважаемый, самое время задуматься о вечном. О путешествии в загробный мир, к безжалостной Эрешкигаль.

— Но у меня есть дети, внуки.

Шами вступила в разговор.

— Его внучка была единственной моей подругой. Стоит ли лишать дедушку возможности прижать ее голову к своей щеке? Это такая радость.

Главарь задумался и кивнул.

— Хорошо. Ваши головы останутся при вас. Пока. А сейчас поворачивайте быков — и на восход.

— Голова головой, — напомнил старик, — но эта женщина царская дочь. К лицу ли могущественному господину превращать ее в рабыню?

За главаря ответила Шами.

— Послушай, Ардис. Ты можешь сообщить отцу, что этот благородный господин сделал мне предложение.

Евнух озадаченно глянул на нее.

— Ты считаешь, что можно полагаться на слово этого доблестного господина? Я всегда говорил, что ты, царевна, безнадежно глупа.

— Пусть моя глупость тебя больше не тревожит, — ответила Шами и, повернувшись к атаману, пообещала. — Я буду тебе верной женой.

Евнух всплеснул руками — Не слушай ее, господин!

— Заткнись! — коротко приказал главарь, и добавил. — Сначала мы отправимся ко мне, там будет видно. А пока никому не отлучаться от каравана.

* * *

Вскоре неспешность быков вогнала всех сопровождавших царский обоз в неодолимую дрему. Предводитель разбойников, предложил Шами прокатиться на его жеребце, сам же залез в колесницу и там заснул. Его помощник, одноглазый, зверского вида, бритый наголо воин, пристроился поближе к царевне, правда, его рвения хватило ненадолго — скоро он тоже начал клевать носом.

Была конец месяца аддару (февраль — март). Близилась жара, огненные маки и цикламены уже начали терять лепестки, но степное разнотравье еще цвело. Травостой был густ и высок. Конь атамана, покрытый выделанным из шкуры степного льва чепраком, чаще других позволял себе останавливаться и срывать губами колоски и соцветия. Шами не торопила его, и шаг за шагом конь начал отставать, сближаясь с толпой тянувшихся позади повозки конных скифов и пеших воинов, пока обмякший, с полузакрытыми глазами Ардис не занял место рядом с принцессой. Некоторое время старик молчал, потом тихо обронил на родном языке.