Семейство Майя - [21]
— Он уже тяжеленек стал — держать его на руках.
Но тут он увидел Брауна и поспешил представить ему управляющего.
— Мистер Браун, наш друг Виласа… Прошу прощения, я замешкался, но по вине вон того кавалера, что сидит в глубине стола, сеньора дона Карлоса Семерых Убиваю!
Наставник Карлоса, в длинном сюртуке, аккуратно застегнутом на все пуговицы, прямой и строгий, обошел стол, чтобы обменяться с Виласой крепким shake-hands[5], затем вновь занял свое место, развернул салфетку, пригладил пышные усы и лишь после этого, обратившись к Виласе, произнес с сильным английским акцентом:
— Прекрасная нынче погода… на славу!
— Да, отличнейшая погода, — отозвался управляющий самым любезным тоном, невольно робея перед атлетом-англичанином.
Разумеется, в тот день за столом беседа шла о путешествии из Лиссабона, о преимуществах мальпостов и о железной дороге, которая вот-вот должна быть закончена… Виласа уже ездил поездом до Каррегадо.
— Вот, поди, страху-то натерпелись? — воскликнул аббат, застыв с ложкой супа в руке.
Сей достойный служитель церкви никогда не покидал Резенде; и весь огромный мир за стенами его ризницы и за пределами его прихода представлялся ему сплошным Вавилоном. И в особенности эта железная дорога, о которой столько толкуют…
— Что внушает страх, так это быстрота передвижения, — отвечал Виласа тоном сведущего человека. — Что бы там ни толковали, а такая скорость пугает!
Но аббата более всего ужасали неминуемые катастрофы, которые будут происходить с этими машинами.
Тогда Виласа напомнил, что нередко опрокидываются и мальпосты. Вот в Алкобасе перевернулся мальпост, и раздавило двух сестер милосердия! Опасности везде нас подстерегают. Можно сломать ногу, прохаживаясь по комнате.
Нет, нет, аббат не против прогресса. Он полагает, что прогресс необходим. Но к чему такая поспешность? Страна не готова к подобным нововведениям; в чем она нуждается, так это в строительстве хороших проезжих дорог…
— И в бережливости! — добавил Виласа, пододвигая себе перец.
— Буселас? — негромко предложил, наклоняясь к нему, лакей.
Управляющий поднял наполненный бокал и посмотрел вино на свет; потом пригубил его и подмигнул Афонсо:
— Из наших запасов?
— Выдержанное, — ответил Афонсо. — Спросим-ка Брауна… — Ну как, мистер Браун, хорош нектар?
— Восхитительный! — пылко воскликнул учитель.
Тут Карлос тоже потянулся со своим бокалом и потребовал себе буселаса. Пусть и ему дадут этого вкусного вина, раз приехал Виласа и у всех праздник. Но дедушка не позволил: малышу нальют, как обычно, бокал колареса, и одного бокала вполне довольно. Карлос прижал ручонки к висевшей у него на груди салфетке, и весь его вид выражал возмущение столь явной несправедливостью. Выходит, даже чтобы отпраздновать приезд Виласы, ему нельзя выпить капельку буселаса? Славно здесь чествуют гостей, нечего сказать… А Жертруда еще говорила ему, что, когда приедет сеньор управляющий, она к чаепитию нарядит его, Карлоса, в новый бархатный костюм. Но какой же это праздник, если не попробовать буселаса… Карлос не мог этого уразуметь.
Лицо деда, добродушно внимавшего жалобам внука, вдруг сделалось строгим.
— Карлос, ты слишком много болтаешь. За столом разговаривают только взрослые.
Карлос склонился над своей тарелкой, тихонько бормоча:
— Хорошо, дедушка, не сердись. Я подожду, пока вырасту большой…
Сидящие за столом заулыбались. Даже виконтесса в знак восхищения лениво взмахнула веером, а добряк аббат от восторга стиснул на груди волосатые руки — до того мальчуган был ему мил; Афонсо же покашливал в салфетку, делая вид, будто вытирает усы, и стараясь скрыть улыбку и сквозившее во взгляде умиление.
Виласа был изумлен бойкостью Карлоса. Ему захотелось еще поговорить с мальчиком, и, положив прибор, он спросил его:
— Скажи-ка мне, Карлиньос, а как твои успехи?
Малыш в мгновенье ока приободрился, непринужденно развалился на стуле и, засунув руки в карманы, отвечал с важным видом:
— Я объезжаю Брижиду.
Тут уж дед, не в силах сдержаться, залился смехом, откинувшись на спинку стула.
— Прекрасно! Он объезжает Брижиду! И в самом деле, Виласа, уже объезжает… Спросите Брауна: разве не так, а? Лошаденка неказистая, но с норовом…
— Дедушка, — закричал Карлос с горячностью, — скажи Виласе, ведь правда, я смог бы сам управлять dog-cart?[6]
Афонсо вновь напустил на себя строгость.
— Я не спорю… Верно, смог бы, если бы тебе позволили. Но, сделай милость, не хвастайся своими подвигами. Настоящие мужчины должны вести себя скромно. И, пожалуйста, вынь руки из карманов…
Добросердечный Виласа поспешил вмешаться. Ну, разумеется, это великолепно — научиться ездить верхом… Но он-то хотел услышать, насколько успешны его занятия Федром и Титом Ливием…
— Виласа, Виласа! — предостерегающе подняв вилку, вскричал аббат с лукавой улыбкой. — Не следует говорить о латыни в присутствии нашего достойного друга… Он ее не признает, полагая, что она устарела. Латынь устарела…
— Отведайте-ка этого фрикасе, аббат, — прервал его Афонсо, — я знаю, это ваше любимое блюдо, и оставьте в покое латынь.
Аббат охотно повиновался, но, выбирая куски дичи поаппетитнее, продолжал тихонько ворчать:
Имя всемирно известного португальского классика XIX века, писателя-реалиста Жозе Мария Эсы де Кейроша хорошо знакомо советскому читателю по его романам «Реликвия», «Знатный род Рамирес», «Преступление падре Амаро» и др.В книгу «Новеллы» вошли лучшие рассказы Эсы, изображающего мир со свойственной ему иронией и мудрой сердечностью. Среди них «Странности юной блондинки», «Жозе Матиас», «Цивилизация», «Поэт-лирик» и др.Большая часть новелл публикуется на русском языке впервые.
Образ Карлоса Фрадике Мендеса был совместным детищем Эсы де Кейроша, Антеро де Кентала и Ж. Батальи Рейса. Молодые литераторы, входившие в так называемый «Лиссабонский сенакль», создали воображаемого «сатанического» поэта, придумали ему биографию и в 1869 году опубликовали в газете «Сентябрьская революция» несколько стихотворений, подписав их именем «К. Фрадике Мендес». Фрадике Мендес этого периода был воплощением духа «Лиссабонского сенакля» со свойственной ему безудержной свободой мысли, анархической революционностью, сатанизмом, богемой…Лишь значительно позже образ Фрадике Мендеса отливается в свою окончательную форму.
Жозе Мария Эса де Кейрош — всемирно известный классик португальской литературы XIX века. В первый том вошли два антиклерикальных романа: «Преступление падре Амаро» и «Реликвия» — и фантастическая повесть «Мандарин».
Сидя на скале острова Огигия и пряча бороду в руках, всю жизнь привыкших держать оружие и весла, но теперь утративших свою мозолистую шершавость, самый хитроумный из мужей, Улисс, пребывал в тяжелой и мучительной тоске…
У меня есть любезный моему сердцу друг Жасинто, который родился во дворце… Среди всех людей, которых я знавал, это был самый цивилизованный человек, или, вернее, он был до зубов вооружен цивилизацией – материальной, декоративной и интеллектуальной.
В издание вошли романы португальского писателя Эса де Кейрош (1845–1900) «Преступление падре Амаро» и «Переписка Фрадике Мендеса».Вступительная статья М. Кораллова,Перевод с португальского Г. Лозинского, Н. Поляк, Е. Лавровой.Примечания Н. Поляк.Иллюстрации Г. Филипповского.
Писатель-классик, писатель-загадка, на пике своей карьеры объявивший об уходе из литературы и поселившийся вдали от мирских соблазнов в глухой американской провинции. Книги Сэлинджера стали переломной вехой в истории мировой литературы и сделались настольными для многих поколений молодых бунтарей от битников и хиппи до современных радикальных молодежных движений. Повести «Фрэнни» и «Зуи» наряду с таким бесспорным шедевром Сэлинджера, как «Над пропастью во ржи», входят в золотой фонд сокровищницы всемирной литературы.
В книгу вошли стихотворения английских поэтов эпохи королевы Виктории (XIX век). Всего 57 поэтов, разных по стилю, школам, мировоззрению, таланту и, наконец, по их значению в истории английской литературы. Их творчество представляет собой непрерывный процесс развития английской поэзии, начиная с эпохи Возрождения, и особенно заметный в исключительно важной для всех поэтических душ теме – теме любви. В этой книге читатель встретит и знакомые имена: Уильям Блейк, Джордж Байрон, Перси Биши Шелли, Уильям Вордсворт, Джон Китс, Роберт Браунинг, Альфред Теннисон, Алджернон Чарльз Суинбёрн, Данте Габриэль Россетти, Редьярд Киплинг, Оскар Уайльд, а также поэтов малознакомых или незнакомых совсем.
«Приключения Оливера Твиста» — самый знаменитый роман великого Диккенса. История мальчика, оказавшегося сиротой, вынужденного скитаться по мрачным трущобам Лондона. Перипетии судьбы маленького героя, многочисленные встречи на его пути и счастливый конец трудных и опасных приключений — все это вызывает неподдельный интерес у множества читателей всего мира. Роман впервые печатался с февраля 1837 по март 1839 года в новом журнале «Bentley's Miscellany» («Смесь Бентли»), редактором которого издатель Бентли пригласил Диккенса.
В книгу вошли лучшие рассказы замечательного мастера этого жанра Йордана Йовкова (1880—1937). Цикл «Старопланинские легенды», построенный на материале народных песен и преданий, воскрешает прошлое болгарского народа. Для всего творчества Йовкова характерно своеобразное переплетение трезвого реализма с романтической приподнятостью.
«Много лет тому назад в Нью-Йорке в одном из домов, расположенных на улице Ван Бюрен в районе между Томккинс авеню и Трууп авеню, проживал человек с прекрасной, нежной душой. Его уже нет здесь теперь. Воспоминание о нем неразрывно связано с одной трагедией и с бесчестием…».