Семейство Майя - [187]
Граф улыбнулся. Он — член братства Спасителя на Скорбном пути? О нет! Никто лучше него не знает, что в этих возвышенных евангельских эпизодах многое всего лишь легенда… Но, в конце концов, подобные легенды служат утешению человеческой души. Именно это он говорил в тот вечер другу Эге. Может ли философия и рационализм утешить мать, оплакивающую ребенка? Нет. Следовательно…
— Во всяком случае, великолепные были вечера! — заключил он, глядя на часы. — Должен признаться, возвышенные беседы о религии, о метафизике мне по душе… Если бы политика оставляла мне досуг, я занялся бы философией… Я чувствую себя рожденным для размышлений над столь глубокими вопросами.
Тем временем Стейнброкен, затянутый в свой синий редингот, с букетиком розмарина в петлице, взял Карлоса за руки:
— Mais vous etes encore devenu plus fort. Et Afonso da Maia, toujours dans ses terres?.. Est-ce qu'on ne va pas le voir un peu cet hiver?[139]
И тут же посетовал, что ему не пришлось побывать в Санта-Олавии. Да куда там! Королевская семья обосновалась в Синтре; он был вынужден сопровождать ее, выполнять свои обязанности при дворе… Потом пришлось спешно выехать в Англию, откуда он вернулся только на прошлой неделе.
Да, Карлос знал об этом, читал в «Иллюстрированной газете»…
— Vous avez lu ca? Oh oui, on a ete tres aimable pour moi a la «Gazette»…[140]
Его отъезд, а затем приезд были отмечены в изысканнейших выражениях. Иначе и быть не могло, если помнить об искренней дружбе, связывающей Португалию и Финляндию… «Mais enfin on avait ete charmant, charmant!..»[141]
— Seulement, — добавил он, чуть улыбаясь и обращаясь также и к Гувариньо, — on a fait une petite erreur… On a dit que j'etais venu de Southampton par le «Royal Mail»… Ce n'est pas vrai, non! Je me suis embarque a Bordeaux, dans les Messageries. J'ai meme pense a ecrire a Mr. Pinto, redacteur de la «Gazette», quiest un charmant garcon. puis, j'ai reflechi, je me suis dit: «Mon Dieu, on va croire que je veux donner une lecon d'exactitude a la «Gazette», c'est tres grave…» Alors, voila, tres prudemment, j'ai garde le silence… Mais enfin c'est une erreur: je me suis embarque a Bordeaux[142].
Эга пробормотал, что История, мол, когда-нибудь позаботится исправить эту ошибку. Посол скромно улыбнулся, сделав жест, означавший, по-видимому, что Истории не стоит так беспокоиться. Тут Гувариньо, закурив сигару, снова глянул на часы и спросил Эгу и Карлоса, слыхали ли они что-нибудь о министерском кризисе.
Нет, они не видели газет и ничего не знают. Но позвольте, удивился Эга, какой кризис при полном затишье, когда обе палаты распущены на каникулы, все довольны и стоит такая хорошая осенняя погода?
Гувариньо сдержанно пожал плечами. Вчера поздно вечером состоялось заседание кабинета министров; сегодня утром премьер-министр отправился во дворец при всех регалиях с намерением «сложить с себя власть…» Больше графу ничего не известно. Он не совещался с друзьями и единомышленниками. Предпочитает, как и во время других кризисов, укрыться и молча выждать… Он провел здесь все утро: курил и просматривал «Обозрение Старого и Нового света».
Карлос заметил, что в подобной позиции мало патриотизма…
— Если ваши друзья, Гувариньо, одержат верх…
— Именно поэтому, — живо возразил граф, и щеки его зарделись, — я не хочу напоминать о себе… У меня есть своя гордость и, пожалуй, свои причины, чтобы иметь ее… Если понадобятся мой опыт, мое суждение, мое имя, то мои единомышленники знают, где меня найти, пусть придут и попросят…
Он умолк, нервно жуя кончик сигары. А Стейнброкен, едва речь зашла о политике, с невозмутимым и непроницаемым видом принялся в сторонке протирать стекла очков, соблюдая приличествующий Финляндии полный нейтралитет. Меж тем Эга все еще не мог прийти в себя от удивления. Почему оно пало, почему пало правительство, когда у него в палатах большинство, в стране мир и покой, когда его поддерживает армия, благословляет церковь и финансирует Comptoir d'Escomte?..[143]
Гувариньо медленно погладил пальцами эспаньолку и изрек такое суждение:
— Кабинет министров исчерпал себя.
— Сгорел, как сальная свечка? — со смехом воскликнул Эга.
Граф замялся. Он бы не сказал, «как сальная свечка»… Сало предполагает ожирение, тупость… А у этого состава кабинета талантов было хоть отбавляй. Несомненно, среди них были недюжинные таланты…
— Вот так так! — вскричал Эга, всплескивая руками. — Изумительно! В нашей благословенной стране у всякого политика «огромный талант». Оппозиция всегда признает, что министры, которых она осыпает оскорблениями, несмотря на совершаемые ими нелепости, обладают «несравненным талантом»! С другой стороны, правящее большинство допускает, что оппозиция, которую оно обличает за сходные грехи, также полна «недюжинных талантов»! Впрочем, все сходятся в одном: в стране сплошная неразбериха. И вот вам сверхкомическое положение: страна, коей управляют с «огромным талантом», по общему мнению, управляется хуже всех в Европе! Я предлагаю: раз уж с талантами нам так не везет, надо бы хоть раз попробовать заменить их дураками!
Граф снисходительно-добродушно улыбался этим преувеличениям фантазера. А Карлос, желая быть любезным с Гувариньо, прервал Эгу и осведомился у графа, зажигая сигару от его сигары:
Имя всемирно известного португальского классика XIX века, писателя-реалиста Жозе Мария Эсы де Кейроша хорошо знакомо советскому читателю по его романам «Реликвия», «Знатный род Рамирес», «Преступление падре Амаро» и др.В книгу «Новеллы» вошли лучшие рассказы Эсы, изображающего мир со свойственной ему иронией и мудрой сердечностью. Среди них «Странности юной блондинки», «Жозе Матиас», «Цивилизация», «Поэт-лирик» и др.Большая часть новелл публикуется на русском языке впервые.
Жозе Мария Эса де Кейрош — всемирно известный классик португальской литературы XIX века. В первый том вошли два антиклерикальных романа: «Преступление падре Амаро» и «Реликвия» — и фантастическая повесть «Мандарин».
Образ Карлоса Фрадике Мендеса был совместным детищем Эсы де Кейроша, Антеро де Кентала и Ж. Батальи Рейса. Молодые литераторы, входившие в так называемый «Лиссабонский сенакль», создали воображаемого «сатанического» поэта, придумали ему биографию и в 1869 году опубликовали в газете «Сентябрьская революция» несколько стихотворений, подписав их именем «К. Фрадике Мендес». Фрадике Мендес этого периода был воплощением духа «Лиссабонского сенакля» со свойственной ему безудержной свободой мысли, анархической революционностью, сатанизмом, богемой…Лишь значительно позже образ Фрадике Мендеса отливается в свою окончательную форму.
У меня есть любезный моему сердцу друг Жасинто, который родился во дворце… Среди всех людей, которых я знавал, это был самый цивилизованный человек, или, вернее, он был до зубов вооружен цивилизацией – материальной, декоративной и интеллектуальной.
Сидя на скале острова Огигия и пряча бороду в руках, всю жизнь привыкших держать оружие и весла, но теперь утративших свою мозолистую шершавость, самый хитроумный из мужей, Улисс, пребывал в тяжелой и мучительной тоске…
В издание вошли романы португальского писателя Эса де Кейрош (1845–1900) «Преступление падре Амаро» и «Переписка Фрадике Мендеса».Вступительная статья М. Кораллова,Перевод с португальского Г. Лозинского, Н. Поляк, Е. Лавровой.Примечания Н. Поляк.Иллюстрации Г. Филипповского.
Роман «Над Неманом» выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко (1841–1910) — великолепный гимн труду. Он весь пронизан глубокой мыслью, что самые лучшие человеческие качества — любовь, дружба, умение понимать и беречь природу, любить родину — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благотворное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев романа. Выросшая в помещичьем доме Юстына Ожельская отказывается от брака по расчету и уходит к любимому — в мужицкую хату. Ее тетка Марта, которая много лет назад не нашла в себе подобной решимости, горько сожалеет в старости о своей ошибке…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.