Семейство Борджа - [9]

Что же касается светлейшей Республики Венеция, в которой правил дож Агостино Барбариго, то к тому времени, когда начинается наш рассказ, она достигла высшей степени блеска и могущества. От Кадиса до Азовского моря не было ни одного порта, который был бы закрыт для тысяч ее судов; в Италии, кроме лагун вдоль побережья и старого герцогства Венецианского, она владела провинциями Бергамо, Брешия, Крема, Верона, Виченца и Падуя. Кроме того, в ее владении находились Тревизская марка, состоявшая из областей Фельтре, Беллуно, Пьеви-ди-Кадоре, Ровиго и принципата Равенна, Фриули без Аквилеи, Истрия без Триеста; на восточном побережье Адриатики она владела Зарой, Спалато[26] и прибрежными районами Албании; в Ионическом море ей принадлежали острова Закинф и Корфу, в Греции – Лепанто и Патры, на Пелопоннесе – Корони, Наполи-ди-Романе и Аргос и, наконец, на островах архипелага – множество небольших городов и поселений, не считая Крита и королевства Кипр.

Таким образом, начиная от устья По и кончая восточной оконечностью Средиземного моря, светлейшая республика владела всей прибрежной полосой, а Италия и Греция казались ее предместьями.

В местах, не захваченных Неаполем, Миланом, Флоренцией или Венецией, правили мелкие тираны, пользовавшиеся на своей территории абсолютной властью: семейство Колонна – в Остии и Неттуно, Монтефельтро – в Урбино, Манфреди – в Фаэнце, Бентивольи – в Болонье, Малетеста – в Римини, Вителли – в Читтади-Кастелло, Бальони – в Перудже, Орсини – в Виковаро и герцоги д’Эсте – в Ферраре.

И наконец, в центре огромного круга из могучих держав, второстепенных государств и мелких тираний возвышался Рим – самый благородный, но и самый слабый из всех, без влияния, территории, войска и денег.

От новоизбранного папы требовалось вернуть городу все это; поэтому давайте посмотрим, что за человек был Александр и годился ли он для столь важной миссии.

Родриго Лансоль родился в испанском городе Валенсия в 1430 или 1431 году; как утверждают многие историки, по материнской линии он принадлежал к королевскому роду, который, прежде чем подумать о папской тиаре, претендовал на корону Арагона и Валенсии. Уже в детстве мальчик отличался быстрым умом, а повзрослев, стал выказывать большие способности к наукам, главным образом в области права и юриспруденции; он выдвинулся как адвокат и своим даром обсуждать самые тонкие вопросы вскоре снискал себе славу. Однако это не помешало ему оставить внезапно карьеру правоведа и податься в военные, пойдя таким образом по стопам отца, но, доказав в нескольких кампаниях свое хладнокровие и мужество, он почувствовал отвращение и к военному делу. Как раз в это время умер его отец, оставив сыну значительное состояние, и молодой человек решил вообще ничем не заниматься, идя на поводу у своих капризов и фантазий. Примерно в ту же пору он сделался любовником некоей вдовы, имевшей двух дочерей. Когда вдова умерла, Родриго взял дочерей под свое покровительство: одну отдал в монастырь, а вторую сделал своей любовницей, поскольку она была неописуемо хороша собой. Это и была знаменитая Роза Ваноцца, родившая ему пятерых детей: Франческо, Чезаре, Лукрецию и Гоффредо; как звали их пятого ребенка, неизвестно.

Отойдя от общественной деятельности, Родриго был целиком погружен в любовные и отцовские радости, когда узнал, что его дядя, любивший племянника, словно родного сына, избран папой и принял имя Каликста III.[27] Однако в ту пору молодой человек был пленен своей дамой сердца до такой степени, что честолюбие в нем умолкло и новость огорчила его; он решил, что теперь ему волей-неволей придется возвратиться к общественным обязанностям. В результате, вместо того чтобы лететь во весь опор в Рим, – как сделал бы на его месте любой, – он ограничился тем, что написал его святейшеству письмо, в котором просил дядю не оставлять его своими милостями и желал ему долгого и успешного понтификата.

Среди множества честолюбцев, сразу же окруживших нового папу, такая сдержанность родича показалась Каликсту III удивительной: он знал, какими достоинствами обладает Родриго, и теперь, осаждаемый со всех сторон посредственностями, оценил скромного молодого человека еще выше и в ответном письме заявил, что тот должен немедленно сменить Испанию на Италию и Валенсию на Рим.

Это письмо вырывало Родриго из блаженства, в котором он пребывал и которое могло превратиться в оцепенение среднего обывателя, не вмешайся в это дело судьба. Родриго был богат и счастлив, свойственные ему дурные наклонности исчезли или, по крайней мере, утихли; его пугала сама мысль сменить теперешнее сладкое существование на жизнь, полную честолюбивых волнений, поэтому он оттягивал свой отъезд в Рим, надеясь, что дядя о нем позабудет. Однако этого не произошло: через два месяца после того, как Родриго получил письмо его святейшества, в Валенсию прибыл римский священник, который привез ему бенефиций, дававший двадцать тысяч дукатов годового дохода, и строгий приказ немедленно вступить в пожалованную ему должность.

Идти на попятный было уже нельзя. Родриго отправился в Рим, но, не желая расставаться с источником, из которого он на протяжении восьми лет черпал счастье, молодой человек отправил Розу Ваноцца в Венецию; ее сопровождали две верные служанки, а также испанский дворянин по имени Мануэл Мелчори.