Семейный вопрос в России. Том II - [69]
и весь огромный итог погубленных детей"... "Государственный взгляд на рождение как на незаконное не породил бы детоубийства (т.е. государство будто бы не учит** о "незаконнорожденности"). Термин этот, который лучше заменить словом "неблагословенные дети", выдумало (будто бы) "религиозное отлучение". "Благословения этих детей лишило не Евангелие, а те сухие ограничения, каким оно подвергалось в Византии и Риме".
______________________
* Вот так "т. е."! Нигде этого я не утверждал. В. Р-в.
** Да вовсе не в этом дело, а в том, что авторитет государства, не будучи священным, не породил бы религиозного ужаса, религиозной робости в незаконно рождающих и не толкнул бы их к детоубийству и самоубийству. Государство запрещает раньше 1 июня стрелять бекасов: но люди стреляют и от тоски не вешаются. А девушки, незаконно рождающие, - вешаются. Пусть бы с церковных кафедр священники назавтра объявили, что нет вины и греха в рождениях девушек и вдов - и послезавтра же во всей стране детоубийства и девоубийства прекратятся. Посмотрите, как твердо, магически-твердо, народ посты содержит: по деревням во всей Руси никто не нарушит; больные, умирающие, как моя покойная мать, - и те страшатся оскверниться скоромным. Так вот равное-то давление мысли, что "рожденное вне венчания есть плод разврата", "нарушение VII заповеди", "за каковое в Ветхом Завете побивались девицы камнями (что есть ложь), а мы по милосердию только шпыняем вас, как бл...ей, и детей ваших нарицаем вы...дками", вот - это ужасное давление в 100-миллионном народе и побудило одиночек-девушек к детоубийству или самоубийству. В. Р-в.
______________________
"Фальшивость же этого принципа незаконности рождения свидетельствуется простейшим сопоставлением: установлена ли в уравновешение законности рождения - законность смерти? Если есть незаконнорожденные, должны быть и незаконноумершие. Иначе нарушается основная, всюду разлитая в природе, гармония между жизнью и смертию. Понять это - значит упразднить вопрос, снять его с очередных вопросов истории, быта, государства, церкви. Рождение есть абсолют, на который опираются все другие слабейшие и низшего порядка явления. Нет рождающихся - нет граждан, нет верующих; нет государства как собрания граждан и самой церкви как "собрания верующих". И далее: "Болезнь есть вечерняя заря бытия, любовь - утренняя. Смерть свята; это один столп мировой религии. Тогда свято рождение, и любовь цветка к цветку, животного к животному и человека к человеку - есть второй столп религии. Любовь и болезнь, как рождение и смерть, обе абсолютны"... "Человек есть лицо священное: можно ли говорить о его появлении на свет, о ниспадении на землю его бессмертной души в порядке Гражданского уложения? Мы хотим сказать, что вопрос незаконного рождения нисколько не есть вопрос гражданского законодательства, а религиозный и философский вопрос и частью судебно-религиозная тяжба"... "Себялюбивый расчет людской, духовные законы и стыд стоят поперек признания законности всякого рождения".
"Всего же более меня удивляет опасение г. А-та, что устранение деления детей на законных и незаконных "в корне разрушит смысл брака как религиозного и государственного учреждения". Мне всегда казался брак "о чем-нибудь", как словесное предложение есть "мысль, выраженная о чем-нибудь". О чем же? О детях. Дитя и брак - почти тожественны; все остальное - "придаточные слова", определительные, дополнительные, запятые, тире, но ни в каком случае не главные слова предложения, не подлежащее и не сказуемое. Так в законе Божием, надеюсь, - так и для государства... Дети предохранили бы брак от разложения; но как в "священной и государственной" мысли о браке они выпали как непременное, то пустая оболочка и трещит по всем швам... Столь оберегаемый юридически брак - нравственно никому не нужен"... "Таинства брака", "брака как религиозного таинства", в Европе не существует. Если есть и пока есть хоть один ребенок, именуемый "незаконнорожденным", невозможно доказать живость и присутствие у нас этого таинства!!" "По всеобщему представлению самого духовенства в венчании не сообщается даров Св. Духа и оно не есть таинство".
Вот главная сущность воззрений г. Розанова.
Начавши с того, что религия и богословие виноваты в том, что есть "незаконнорожденные" дети, г. Розанов, пожалевши далее о том, что государство не учит* о "незаконнорожденности", и в то же время утверждая, что вопрос этот не есть вопрос гражданского законодательства, что - брак не религиозное и не государственное учреждение**, что он - нравственно никому не нужен, потому что он не есть таинство***, заканчивает тяжкими обвинениями неповинных учреждений и лиц.
______________________
* Что за путаница! Автор не понимает моего изложения. В. Р-в.
** Брак есть не "учреждение", но, как определяет даже Кормчая, "мужа и жены союз и жребий на всю жизнь". Нельзя же сказать, что пути вращения небесных светил суть "учреждения астрономов", - предмет, коим они облагодетельствовали мир. И эти пути, и брак суть факты, вовсе не учрежденные, а до "учреждения" существовавшие.
В.В.Розанов несправедливо был забыт, долгое время он оставался за гранью литературы. И дело вовсе не в том, что он мало был кому интересен, а в том, что Розанов — личность сложная и дать ему какую-либо конкретную характеристику было затруднительно. Даже на сегодняшний день мы мало знаем о нём как о личности и писателе. Наследие его обширно и включает в себя более 30 книг по философии, истории, религии, морали, литературе, культуре. Его творчество — одно из наиболее неоднозначных явлений русской культуры.
Книга Розанова «Уединённое» (1912) представляет собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению.В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к христианству Леонтьева, а именно отношение к Христу как к личному Богу.До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае – очеркистом. Но после выхода "Уединенное", его признали как творца и петербургского мистика.
«Последние листья» (1916 — 1917) — впечатляющий свод эссе-дневниковых записей, составленный знаменитым отечественным писателем-философом Василием Васильевичем Розановым (1856 — 1919) и являющийся своего рода логическим продолжением двух ранее изданных «коробов» «Опавших листьев» (1913–1915). Книга рассчитана на самую широкую читательскую аудиторию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.