Семейный вопрос в России. Том II - [41]
______________________
* Вот всем этим святым строкам - ура! В. Р-в.
** И поделом. Тут у А-та путаница мысли. В. Р-в.
______________________
А вот рядом "шестьдесят" бальных платьев от Пакена или от другого парижского портного-художника, поездка на выставку, соперничество честных матрон с отчаянными кокотками - все это усугубляет экономическое бедствие семей не только просто, но и очень даже богатых, создавая великое преимущество женскому негодяйству, любострастию и всем тем скверным и жестоким порокам, которые эти небесно-прекрасные ведьмы унаследовали от праматери своей Евы!
Много сказано дурного о женщинах за все века и у всех народов, но еще недостаточно. Вот когда на земле воцарится царство женщин властных, тогда только мужчина, говоря вульгарно, узнает "кузькину мать"! Вот когда он не платонически, а реально раскается в своей современной распущенности, слабости, нечестности, бесхарактерности, жадности и тому подобных добродетелях, являющихся по законам разумной природы естественными, а иной раз даже милыми (мужчине) пороками женщин и только благоприобретенными и привитыми у мужчин.
Вот, многоуважаемый В.В., моя безнадежная точка зрения! Радуюсь за вас, если ваша точка зрения радостнее и вернее моей, но по индивидуальному опыту жизни я не могу разделять ваших радужных надежд на силу реформ словесных, хотя всем сердцем желаю им скорейшего осуществления, как несомненно проектируемых с целью благою и верою непоколебимою в добро и в правду*.
А-т
______________________
* Прекрасная статья, по одушевлению, - с частными ошибками, почти описками. В. Р-в.
______________________
СТРОПИЛА СЕМЕЙНОГО УКЛАДА (Ответ г. А-ту)
I
"В слишком подвижном обществе, в обществе железных дорог и всевозможной техники, в обществе экономическом и материальном семья неудержимо тает, разлагается, расшатывается: ее словесно (читай: "законом") нельзя поправить". Так думает г. А-т.
Будто в этом дело! Разве железные дороги не те же для евреев, как и для русских? А у них о падении семейных основ ничего не слышно. Разве техники не больше в Англии и Германии, чем в России и Франции, а между тем пройдитесь по картинным выставкам немецких художников и русских, и вы поразитесь разницею сюжетов в отношении к трактуемой теме у нас и у них. Вот "семейная сцена" не гениального живописца и не гениальная по художеству: сидит бабушка, чуть не столетняя, и вяжет немецкими спицами немецкий чулок; около нее внуки с игрушками; тут же дочь или сын, молодой отец или молодая мать, и непременно на столе Библия; да, непременно этот священный "Ветхий Завет", так мало у нас читаемый, так резко у нас отделенный от "Нового Завета" и отодвинутый из ежедневного и будничного употребления в даль археологических исследований и чтения избранных "паремий" (места из пророков, исключительно ко Христу относящиеся и единственно читаемые у нас в церквах). Таков обычно трактуемый у них сюжет "семьи" в живописи. Кто читал сказки Андерсена, кто знает Диккенса и Вальтер-Скотта, знает, что живопись слова повторяет у них собою рисунок кисти. Воображение русского художника редко касается семьи. Не манит. Да и нельзя не почувствовать, что, возьми он эту тему, он показался бы или приторен, или смешон, как печальный и мужественный автор настоящих статей, очень хорошо сознающий, что он давно стал приторен и противен великому множеству русских читателей, возясь с темой, ни для кого не интересной и всем практически постылой. Семья у нас явление или жестокое, или комическое, - как и у католиков. Не семья у нас, а "семейка". Из семейных сцен в живописи я помню ярко только одну, виденную лет пять назад в Академии художеств: "Богатый жених".
Богатый жених - лысый, во фраке и со звездой, худой, как тощая корова, приснившаяся фараону. Около него - невеста, юная и заплаканная; поодаль - ее бедные родители. Священник меняет кольца: "Обручается раб Божий Симеон рабе Божией Марии"... Что сюжет такой не случаен и не сатиричен, что он в духе и в нравах нашей жизни, можно судить из того, что не этот ли в сущности печальный и постыдный сюжет Пушкин в "Евгении Онегине" возвел в chef d'oeuvre (шедевр (фр.)) умиления и поэзии. Да, "Татьяны милый идеал" - один из величайших ложных шагов на пути развития и строительства русской семьи. Взят момент, минута; взвился занавес - и зрителям в бессмертных, но
