Семейный вопрос в России. Том I - [39]

Дозволительно автору иметь свое субъективное мнение. И в голову мне не приходило осудить хотя одну и когда-нибудь "павшую девушку". Да, признаюсь, и "падение" это я считаю прямо законом их пассивности, столь же непреложным, как то, что "края земли опускаются", "земля округляется", "земля есть шар". Но меня прямо охватывает какой-то мистический ужас, когда я на картинке вижу (в жизни никогда не видал) сюжет с подписью "оставленная девушка" или что-нибудь в этом роде. Насколько это мало есть легкомыслие со стороны девушек, видно из того, сколько из них, из "оставленных", перешли в "утопленницы", "удавленницы". Нет, это не статистика, это "рабы Божий Марии, Надежды", etc. Это - наши возлюбленные сестры, которых задавили нами ненавидимые братья; это - страницы и страницы всемирного каинствования. "Каин, где брат твой Авель?" - "Почем я знаю, я - в карты сел"...

Или - "сел за председательский стол" в уездной казанской управе. Все это очень длинное и, может быть, очень скучное рассуждение я написал, прочтя поразительный случай, напечатанный в обеих казанских газетах, с прописью en toutes lettres (полностью (фр.)) имен, и перепечатанный здесь, в Петербурге. Впечатления дней сменяются быстро, и вчерашний газетный лист не существует сегодня. Поэтому я передам вкратце содержание известия, может быть забытого читателями. Открывается одно из заседаний XXXV казанского уездного земского собрания. Председательствует в этом собрании А.Н. Баратынский; и собрание слушает доклад ревизионной комиссии, заканчивающийся предложением выразить глубокую благодарность управе и ходатайством о денежной награде г. С.А. Бекетову, председателю уездной управы, за его деятельность по оказанию продовольственной помощи населению, пострадавшему от неурожая. Едва докладчик ревизионной комиссии проговорил последние слова, - рассказывает "Казанск. Телегр.", - как к столу председателя собрания быстро подошла скромно одетая молодая девушка и дрожащим от волнения голосом попросила разрешения сказать несколько слов. В это время, весь бледный, вскакивает со стула председатель управы г. Бекетов и говорит, что "все заявления, какие намерена здесь сделать девушка, носят чисто интимный характер и не подлежат рассмотрению земского собрания". Да, не государственное было дело. В первую минуту председатель и гласные поколебались, но затем решили выслушать. "Господа, - начала девушка, и в ее голосе слышался стон наболевшей души, - я семь лет состояла учительницей земской школы Казанского уезда... Моя фамилия Б. Господа, председатель управы, С.А. Бекетов, пользуясь своим положением и властью, моею беспомощностью и беззащитностью, обесчестил меня, сделал меня матерью ребенка, а затем, мало того что заставил меня отказаться от должности учительницы, но и совершенно бросил меня с ребенком на произвол судьбы. Господа..." Тут г-жа Б. начинает тихо рыдать. Председатель собрания, г. Баратынский, участливо предлагает ей стакан воды. "Господа, - несколько оправившись от охватившего волнения, продолжала девушка. - Я сделалась матерью... Это не понравилось С.А., да я ему и надоела... И он приказал мне подать прошение об отставке... Два года я переносила унижение брошенной любовницы, горе, нужду... часто не имела квартиры, голодала. Несколько раз я думала покончить с собой, но ради ребенка оставалась жить... не хватало сил, а помощи не было..." Здесь силы, пишет свидетель, стали, видимо, оставлять г-жу Б., и она, шатаясь, ухватилась за спинку первого попавшегося под руку кресла.

"- Я должен заметить, - уже с невозмутимым спокойствием произнес г. Бекетов, - что г-жа Б. уволена от должности в 1897 году по распоряжению училищного совета за не совсем безупречное ее поведение.

- Неправда! - возразила г-жа Б. - Я подала в отставку по требованию Бекетова.

- Мы понимаем, что ваша отставка была вынужденною, - вставляет замечание К. А. Юшков. - Вы нам скажите, что вам нужно от собрания?

- Господа! Вы - честные, вы добрые, вы не дадите мне умереть с голоду. Ах, дайте, дайте мне возможность вновь честно зарабатывать себе кусок хлеба! Дайте мне возможность вновь заниматься тем делом, которое я любила и люблю!.. Господа, нас много... не у одной меня так же разбита жизнь". Она намеревалась еще что-то сказать, но рыдания заглушили слова, и она беспомощно смотрела на гласных, беззвучно шевеля губами.

Мы, русские, горячи на минуту, но как-то непамятливы. Собрание горячо отнеслось к инциденту и два дня посвятило его рассмотрению. В первый день оно приняло горячее участие в девушке и, ассигновав 100 р. на единовременное ей пособие, поручило управе зачислить г-жу Б. в кандидатки на первую учительскую должность. Но впечатление остыло, и в следующих -втором и третьем - собраниях выступил гласный Корсаков с предложением передать дело на рассмотрение прокурора, "так как г-жа Б., по его мнению, нанесла г. Бекетову оскорбление, назвав его своим любовником, при исполнении им служебных обязанностей". Затем, стали баллотировать вопрос о пособии в 100 р., - и провалили его. Начали собирать по подписке, и собрали 196 руб., из которых 150 р. пожертвовал г. Бекетов. Но г-жа Б. взяла из них только 46 руб., отказавшись от денег самого председателя управы, так характерно "управившегося" с одною из учительниц, и благополучно, по-видимому, выплывшего из инцидента.